"Андрей Гуляшки. Спящая красавица ("Приключения Аввакума Захова" #4) " - читать интересную книгу автора

решения этого неподдающегося уравнения. Была ли тут виной его собственная
рассеянность или же действительно задача оказалась слишком крепким орешком,
но, так или иначе, векторное пространство по-прежнему было окутано для
Аввакума непроницаемой мглой.
Что и говорить - случай для Аввакума необычный. Он достаточно глубоко
знал предмет, чтобы просто капитулировать перед каким-то дифференциальным
уравнением, пусть даже сложным и трудным, - в ею тетради были решения задач
куда более сложных, чем эта.
Когда же его мысли стали все чаще отскакивать от задачи, убегать в
направлении виллы, сюящей на отшибе, и кружить возле человека с восковым
лицом и желтоватым шарфом на плечах, Аввакум оттолкнул ог себя тетрадь и,
потирая с довольным видом руки, встал из-за стола: все-таки это чертово
уравнение навело его на мысль... Векторное пространство окутано мглой? Тем
лучше!

После того как он вторично нажал на кнопку звонка, дверь медленно
открылась и на пороге показалась огромная тучная фигура, заполнившая собой
все пространство между полом и притолокой, в поварском колпаке на голове.
Поверх вылинявшего сине-зеленого мундира неизвестной национальной
принадлежности был натянут белый халат, испещренный спереди жирными пятами.
Из-под расстегнутого мундира выглядывала синяя матросская тельняшка, а за
ней виднелись седые космы, вьющиеся, как руно племенных баранов.
- Мне бы хотелось поговорить с профессором, - сказал Аввакум.
Быстрый взгляд Аввакума, которым он окинул толстяка, сразу приметил его
широкие, как лопаты, и тяжелые, словно кузнечный молот, руки. Толстяк
бесцеремонно разглядывал посетителя своими круглыми выпученными глазами и
ничуть не торопился.
- Мне надо поговорить с профессором, - повторил Аввакум и подумал,
глядя на него: "В прошлом волокита и скандалист, а теперь чревоугодник и
пройдоха".
Аввакум повертел перед его носом своей визитной карточкой, затем сунул
ее в кармашек захватанного халата и без особого усилия заставил
посторониться. Едва заметного, но достаточно решительного движения
Аввакумовой руки оказалось вполне достаточно для того, чтоб эта огромная
туша на целый шаг отодвинулась в сторону.
Неожиданно мясистая физиономия повара расползлась в угодливой улыбке.
Он хихикнул, как будто его пощекотали, сдвинул на затылок свой белый колпак
и широким жестом правой руки указал на лестницу, ведущую на второй этаж.
- Вот здесь вы можете оставить свой макинтош, - пробормотал он, кивнув
в сторону вешалки. - А вот стульчик, посидите, я пойду предупрежу
профессора, что к нему пришли. - Усмехаясь своими толстыми губами и качая
головой, он попятился к лестнице.
Чрезмерная любезность повара, его угодничество произвели на Аввакума
отталкивающее впечатление: такому бульдогу не подобает вилять хвостом, как
колченогой дворняжке.
В просторной прихожей, кроме вешалки и табурета, никакой другой мебели
не было. Но цветная мозаика пола, витая лестница красного дерева и лепные
карнизы у потолка были по-настоящему хороши. И если бы воздух не был
пропитан запахом кислой капусты, распространяющимся из кухни, можно было бы
подумать, что в этом доме царит дух артистичности и прекрасного вкуса.