"Андрей Гуляшки. Спящая красавица ("Приключения Аввакума Захова" #4) " - читать интересную книгу автора

вызвал во мне чувство истинного умиления. - Верно, у меня тоже есть
слабость - сачок для ловли бабочек, но одно дело собирать коллекции бабочек
и совсем другое - заниматься каким-то фото-трюкачеством".
- Тут хранятся снимки лиц, чьи собственные имена начинаются с буквы
"ф". Разумеется, это лица, к которым я испытываю, так сказать,
профессиональный интерес. Вот снимок бесшумного пистолета FR-59 и черепной
кости, пробитой пулей этого пистолета. Посмотри, какая узкая и ровная
пробоина. А вот на этой пленке еще более любопытные вещи. Она способна
доставить истинное удовольствие. Минуточку!
Он начал заправлять кассету в проектор. Я затаил дыхание. "Должно быть,
я сейчас увижу, как такая же пуля поражает другие органы, - думалось мне, -
бедренную кость или желудок".
Я даже зубы стиснул от любопытства.
Аввакум опустил шторы, и комната погрузилась в полумрак. Затем он вынул
из-под книжной полки магнитофон и взялся его налаживать.
"Чего доброго, я еще услышу хруст треснувшей бедренной кости, - подумал
я. - Ведь это как-никак пуля специального назначения".
Я тихо вздохнул и приготовился.
Мои уши улавливали шелест движущейся пленки; затем послышались звуки,
которые, казалось, исходили из какого-то сказочного мира, залитого волшебным
светом. На стене, служившей экраном, появились дикие скалы, поросшие
какими-то уродливыми, искривленными деревьями, мрак рассеялся, и я увидел
таинственную горную поляну. В вихре танца, словно из небытия, появлялись
ведьмы и черти, и среди них Ариэль и Оберон, Пук и Прекрасная фея...
Начало Вальпургиевой ночи.
Это было поистине чудесно! Такое я мог бы слушать и смотреть целую
вечность. Мне вспомнились мои студенческие годы, галерка, первые восторги и
первые сомнения. Ох, эта беззаботная юность, пора, когда я мечтал исколесить
весь мир вдоль и поперек... Первые русые кудри, первая улыбка, первая
счастливая бессонная ночь...
Щелкнул какой-то механизм, и от видений Вальпургиевой ночи осталось
лишь темное пятно. Оборвалась и чарующая музыка. И холодный голос Аввакума
сказал:
- Вот тебе еще на букву "ф". "Фауст". Балетное интермеццо.
Он раздвинул шторы, и комнату снова залил мутный свет дождливого дня.
- Сейчас я покажу тебе Прекрасную фею. Вот она. - И он протянул мне
продолговатый снимок. - Это уже на букву "М": Мария Максимова. Тебе знакомо
это имя?
Мне пришлось сознаться, что я впервые его слышу. В наших краях обо всем
не узнаешь - радио у меня не было, а без него как услышишь новости
культурного фронта? Но что касается этой звезды столичного балета, то я,
разумеется, не стал особенно упрекать себя в невежестве и промолчал.
Однако, увидев фотографию, я не мог скрыть свое восхищение.
- Что за красавица! - вырвалось у меня.
У этой "феи" и в самом деле было что-то колдовское, особенно глаза;
поразительно красивые, они смотрели совершенно беззастенчиво, хоть и
молодые, а уже таили опыт зрелой женщины.
- Нравится? - снисходительно усмехнулся Аввакум, ставя снимок на место.
Я уже овладел собой после первого восторга. Сунув руки в карманы, я
пожал плечами: