"Георгий Дмитриевич Гулиа. Рембрандт " - читать интересную книгу автора

- Не книга? А что же?
- Это Библия.
- Разве Библия не книга?
- Нет. Священное писание.
Хармен Герритс разводит руками.
- Вы слышите? - удивляется он. - Нет, вы слышите? Он уже настолько
учен, что книгу уже не называет книгой.
Старший брат Геррит Харменс берет сторону Рембрандта. Он говорит:
- Верно, это Библия.
- А что же Библия? Разве не книга?
- Разумеется, книга, - вмешивается мать.
- Нет, это Библия, - настаивает Рембрандт.
- И ты не хочешь послушать нас?
- Я слушаю.
- Сначала отложи ее. Дело тебя касается. Так вот, надо подумать об
университете. Мы с твоими братьями будем молоть солод, а ты учись.
- Я не боюсь мешков с солодом.
- Это известно, Рембрандт. Нами уже решено: ты пойдешь в университет.
Надо, чтобы кто-нибудь из ван Рейнов стал ученым. Это наше желание. Слышишь?
- Да, слышу.
Адриан замечает:
- Наш парень не очень-то благодарный. Мы даем слово исправно работать,
чтобы только он учился. А где же благодарность?
- Неправда! - заступается мать. - Рембрандт всем отплатит добром. Дайте
только срок.
- Это правда? - Отец строго глядит на Рембрандта.
- Правда, - чеканит Рембрандт.
- Слышали? - радуется мать. - Он же дает слово. Правда, Рембрандт?
Сын кивает.
- Я ему верю. Все так и будет.
Отец произносит речь - благо приходится коротать вечер:
- Стало быть, решено. Рембрандт будет ученым. Вон что нынче делается:
каждый день новые суда в Амстердаме. Разные флаги в Роттердаме - тоже
корабли, стало быть. Нужны люди с головой и со знаниями. А где приобретешь
знания, как не в университете?
- Там и шалопаев немало, - замечает Адриан.
- Что с того? Их везде достает. Да ведь не они же вершат суд или дела в
ратушах. А ученые. Значит, мы наставляем Рембрандта по-хорошему. Мы ему
желаем добра, а он, я надеюсь, запомнит это и добром отплатит. Что скажешь,
Рембрандт?
- Я исполню ваше желание. - И тут же умолк. Ни слова больше. Словно бы
за каждое слово расплачивается золотом.
Отец пускается в длинное рассуждение о пользе науки, о труде на благо
близким. Он вспоминает Эразма, который был из Роттердама. Он не очень
представляет себе, что говорил сей ученый муж, но, говорят, делал добро.
- Вы слышали про Эразма? - строго спрашивает отец своих детей.
- Нет, - за всех отвечает Геррит.
- Это плохо. Это был великий муж. Его знали многие монархи, князья и
принцы. Я сам слышал о нем еще в малолетстве. Вот ежели бы я поучился в
университете, то знал бы о нем побольше. Скоро наш Рембрандт узнает про его