"Георгий Дмитриевич Гулиа. Заветное слово Рамессу Великого " - читать интересную книгу автора

- Ты ничего не знаешь, - проговорил фараон, по-прежнему глядя прямо
перед собою и словно в воздухе читая тайные письмена. - Ты не знаешь всего,
но тебе даны уши, чтобы ты слышал то, что услышишь... Да будет тебе
известно, что в тот день я бился, как лев. И одним глазом смотрел на юг. Я
смотрел на юг, и не видел пыли, и не видел войска моего. А вокруг были
враги. Напротив, на том берегу Оронте, стоял сам Метелла и с ним войско -
восемь тысяч пращников, тяжело вооруженных, и лучников тоже. Метелла стоял
на том берегу и ждал моей смерти.
Принц поднял руку, желая показать, что крайне неприятно слышать о
смерти истинного льва, если даже речь идет о прошлом.
- Ты слушай, слушай, - строго сказал фараон. - Ты узнаешь истинную
правду о битве, которая удивила мир, живущий под солнцем. И нет человека в
мире, который не знал бы о той победе, и не было бы победы без меня.
Принц наклонился и поцеловал руку фараона, сухую, как пальмовая кора.
- Но, сын мой, если бы кто-нибудь из моих военачальников одержал именно
такую победу, какую одержал я, я приказал бы казнить его без промедления.
Слышишь?
- Слышу, - ответил принц.
- Понимаешь меня?
- Нет, - сказал принц.
Фараон почему-то глотнул воздуха. Как рыба на песчаном берегу. Он
сказал:
- Дело в том - и ты запомни это, - что я проиграл битву при Кодшу. Я
едва унес ноги. И слезы бессилия стояли у меня в горле. И сухие были глаза.
Я до сих пор не уразумею: почему Метелла не убил меня? Почему не преследовал
и не связал меня как пленника? Я не был в Кодшу. Не взял его. Потому что не
смог. Видел его только вблизи, как вижу тебя. Когда я унес ноги с поля боя,
когда увидел над собою штандарты отряда Ра и Метелла предложил мир, я сказал
себе: это Амон-Ра дарует мне жизнь и отвращает от меня позор!
Мернептах стоял, скрестив руки, и глядел себе на кончики сандалий. Его
смущала эта откровенность отца, и он не знал, как ему поступить.
- А когда я вернулся к нашей благодетельнице Хапи, - продолжал
фараон, - и умыл лицо ее божественной водой, трубы играли победу, а писцы и
ваятели уже прославляли меня на все лады. И семеры лизали мне руки, как псы.
Битва при Кодшу была возвещена всему миру, я был вознесен выше небес. И я
стоял рядом с солнцем, которое на небе, и братом моим был Амон-Ра. Жрецы не
жалели в храмах благовоний, которые из Пунта и Офира. На храмах высекались
победные надписи - от пола до потолка. А та, кто знал правду, были сосланы
на рудники в Нубию, и они подохли, как голодные шакалы. И живописцы. И
писцы... Вот как все было...
Фараон передохнул. Он посмотрел в решетчатое окно и заторопился:
- Зачем я все это говорю тебе, принц Мернептах?
Тон был особенно сухой. Официальный.
- Не знаю, - глухо сказал сын.
- Чтобы остерегался лгунов и вертящих хвостами добрых собак, - сказал
фараон. - Они могут погубить наш великий дом и запросто отдадут страну
врагам нашим. Ты слышишь меня?
- Да, - ответил принц.
Фараон прикрыл глаза и тихо сказал:
- Иди.