"Георгий Дмитриевич Гулиа. Заветное слово Рамессу Великого " - читать интересную книгу автора

пирамида не выдержит.
- Это верно...
- Я предпочитаю иметь против себя десять тысяч шасу с обнаженными
мечами, нежели одну неправду, которую сообщит мне джати из любви ко мне.
- Это верно...
- Поэтому я желаю посвятить тебя в тайну, которая стала тайной
благодаря моему величию и низости моих писцов. - Фараон вздохнул. - Что ты
знаешь, сын мой, о битве при Кодшу?
Принц удивился. Что он знает о битве при Кодшу? О той самой, которая
прославила Рамессу Второго? Что он знает о битве?.. Принц был озадачен.
- В этой битве, - сказал он, - благой бог, его величество Рамессу
Второй Усермаат-ра Сотенен-ра - жизнь, здоровье, сила! - разбил царя хеттов
Метеллу, один выстоял против азиатов, один повергнул во прах своих врагов и
ступил на землю египетскую как властитель вселенной.
Это был официальный ответ. Такова была формула, которая точно и сжато
выражала официальную версию битвы при Кодшу - величайшей, которую когда-либо
вел Рамессу Второй.
Фараси усмехнулся. Уголками губ. Едва заметно. Не глядя на сына. И
покачал головой, как бы выражая сомнение в том, о чем говорил принц, как бы
желая опровергнуть все слова принца. Фараон сказал:
- Нет.
Хотя это "нет" и было произнесено спокойно, негромко, принцу
показалось, что обвалился потолок. "Что слышат мои уши?" - подумал
Мернептах.
- Я скажу тебе нечто, - бесстрастно продолжал фараон, - нечто такое,
что сослужит тебе хорошую службу на троне. Я скажу тебе нечто, что сделает
тебя воистину великим. Выше меня. Чтобы великим ты был сам по себе, а не
двойник твой, созданный моими слугами для сказок и песен.
Мернептах казался смущенным. Неужели фараон решил покрыть позором свое
имя, отрицая величайший из своих подвигов?..
- Я скажу тебе о битве, сын мой, скажу о битве, сделавшей меня
солнцеподобным в глазах смертных. Но я расскажу тебе правду о битве при
Кодшу. И эта правда сделает тебя достославным из всех фараонов, сидевших на
троне Верхнего и Нижнего Египта... Да, я осадил этот город, который на
дороге в Нижний Ретену. Я осадил его. Я подошел к стенам Кодшу, пройдя через
пустыню с моими отрядами, дыша песком и размалывая песок на зубах. И в
глазах моих был песок, и я смотрел через камни, которые были в моих глазах.
И веки мои покраснели и чуть не кровоточили. Но я шел вперед во главе отряда
Амона, а за спиною у меня были отряды Ра, Птах и Сутех. Я несся, как птица
Нехебт, потому что был молод и не знал усталости, и не было золота на коже
моей и в крови моей, как сейчас.
Фараон говорил медленно, словно берег свои силы, что было не
удивительно в его девяносто лет. На лице его было золото, и в крови его было
золото. А в глазах горел огонь: это жар сердца изливался через них.
- А когда я подошел к стенам Кодшу, я не увидел Метеллу-азиата. Войско
его скрылось, точно мышь при виде тигра. И я приказал разбить лагерь и
расставить вокруг боевые колесницы. Но вот откуда ни возьмись кинулись на
нас азиаты, и смяли они мой лагерь. И я оказался один против врага... Это
правда.
- Знаю, - сказал Мернептах.