"Георгий Дмитриевич Гулиа. Человек из Афин (Историческая трилогия - 2) " - читать интересную книгу автора

на тонкой шее. И это удается ему с трудом.
Он сделал замечание, сказав, что Аспазия говорила здраво и во многом
справедливо, имея в виду ее личные ощущения, ее личный взгляд на положение
вещей. Но кроме такого взгляда существует еще и другой, так сказать,
государственный. Он отражает существо дел в государстве и характер судьбы
самого государства как такового. То есть это такой взгляд, такое мнение,
которое учитывает совокупность судеб гражданина и государства в их гармонии
и дисгармонии. Именно подобную точку зрения Перикл попытается высказать в
двух словах.
- Разумеется, - продолжал он, - война между эллинскими государствами
является трагедией. Если ты помнишь, мы однажды уже беседовали с Софоклом по
этому поводу. Я тогда согласился с ним, а он со мною в том, что
противоестественна вражда между греками. Я внес предложение в Народное
собрание, а Народное собрание одобрило обращение ко всем эллинским
государствам о заключении мира и договора о дружбе. Хочу напомнить, как
встретили это мое предложение: Спарта объявила, что Перикл, дескать, желает
мирным путем, не прилагая никаких усилии, ничем не рискуя, достичь гегемонии
Афин во всей Элладе. Я услышал брань вместо трезвого и доброжелательного
обсуждения моего предложения. Это надо иметь в виду каждому, кто
соприкоснется с нынешними военными делами... А теперь насчет войны. Она
сожрет Грецию и каждого эллина в отдельности. Есть ли в этом преувеличение?
Нет, это соответствует истине... Я говорил в свое время в Народном собрании,
что война несется с Пелопоннеса. И я оказался прав. Она пронеслась, подобно
черной птице, со всеми бедствиями. Это - мельница, способная перемолоть в
тонкий песок всю Грецию. Война со Спартой в полном разгаре. Но можно ли было
предотвратить войну? Да, при одном условии: Афины сложили бы оружие и
безоговорочно подчинились Спарте! А что значит "подчиниться Спарте"?
Перикл остановился перед Аспазией и, указывая рукою куда-то далеко
отсюда, так ответил на свой вопрос:
- Что есть Спарта? Скрытное в своих помыслах, жестокое по своей
сущности и опасное для всего мира государство, где власть принадлежит
избранной кучке олигархов во главе с царем. Это государство сильное? -
спросишь ты. И я отвечу: не знаю, но оно очень опасное. Государство жестокое
к своим согражданам, беспощадное к соседям не может быть воистину сильным.
Есть разница между определением сильный и жестокий, опасный. Как определить
силу льва? Это зверь опасный? Несомненно. Жестокий? Несомненно. Но вся сила
этого зверя направлена к тому, чтобы терзать более слабых. Именно такою
представляется мне и Спарта... А теперь я задам такой вопрос: можно ли
подчиниться такому государству, как Спарта? Да, если нет другого исхода. Да,
если силы у тебя иссякли, если трусость обуяла тебя и твоих друзей, если
унизительное рабство предпочтительней почетной смерти на поле боя. Будучи
стратегом, избранным народом, будучи облечен властью, данной мне народом, я
не мог советовать преклонить колени перед Спартой. Я должен был дать один
единственно правильный совет, и я это сделал: сопротивляться Спарте до
конца! Может, я ошибся?
- Нет, ты был прав, - подтвердила Аспазия.
- Спасибо! - воскликнул Перикл. - Пусть просмотрят архивы на агоре' и
пусть бросят мне любое обвинение, если был я неправ. Я знаю: враги мои
пытаются изобразить дело таким образом, что будто бы я привел Аттику к
войне. Неправда! Война пришла бы и без меня! Я просто оттягивал ее всеми