"Роман Борисович Гуль. Ледяной поход (с Корниловым) (мемуары)" - читать интересную книгу автора

Казаки спешились. Обступили коня. Наперебой, громко крича, рассказывают,
как они захватили разъезд, и восторгаются добычей...
Нервный конь перебирает мускулистыми, крепкими ногами и бочится. Другой
казак подвел захваченную кобылу. Кобыла - хуже. Всем нравится рыжий
англичанин. Казаки спорят о нем и нападают на старика.
"На что он тебе?!" - "Отдай молодому!" - "Все равно продашь", - кричат
казаки. Старик отнекивается: "Да я же его взял!" - "Ты взял, а я где
был?!" - кричит, вскидывая головой и размахивая руками, молодой
казак-претендент.
Во время спора я заметил среди них высокого, черноусого, с бледным лицом
солдата, в серой, хорошей шинели. Он стоял немного поодаль, не вмешиваясь
в разговор.
"Это ваш казак?" - спросил я старика.
"Нет, их - захватили", - нехотя отмахнулся он, ему было не до разговоров -
казаки отбивали коня в пользу молодого.
Пленного никто не замечал, все были увлечены спором о коне, о нем забыли.
Солдат не выдержал, дернул крайнего казака за рукав и тихо спросил: "Ну,
куда же мне-то?" - тот недовольно обернулся: "Постой... ребята, кто-нибудь
отведите-ка пленного к начальнику, Ведерников, отведи ты", - приказал
казак, и опять все загалдели вокруг коня.
Ведерников нехотя вышел из толпы. Солдат, на ходу поправляя пояс, двинулся
за ним.
Я стоял - смотрел на галдеж казаков, но вдруг сзади услышал разговор
проходивших солдат: "Видал? Поймали одного, сейчас расстреливать", - и
пошел вместе с ними к путям. Навстречу мне солдаты Корниловского полка с
винтовками в руках вели этого самого черноусого солдата. Лицо у него было
еще бледнее, глаза опущены.
Со всех сторон из вагонов выпрыгивали и бежали люди: смотреть.
Черноусого солдата вели к полю. Перешли последний путь... Я влез в вагон.
Выстрел - один, другой, третий...
Когда я вышел, толпа расходилась, а на месте осталось что-то бело-красное.
От толпы отделился, подошел ко мне молоденький прапорщик.
- Расстреляли. Ох, неприятная шутка... Все твердит: "За что же, братцы, за
что же?" - а ему: ну, ну, раздевайся, снимай сапоги... Сел он сапоги
снимать. Снял один сапог: "Братцы, - говорит, - у меня мать-старуха,
пожалейте!" А тот курносый солдат-то наш: "Эх, да у него и сапоги-то
дырявые..." - и раз его, прямо в шею, кровь так и брызнула.
Пошел снег. Стал засыпать пути, вагоны и расстрелянное тело...
Мы сидели в вагоне. Пили чай.

У ген. Корнилова

На другой день от офицеров отряда я и шт.-кап. князь Чичуа выехали в
Ростов к ген. Корнилову просить его не разлучать нас с нашим начальником
полк. С.{5}.
Было около 9 часов утра, когда пришли в переднюю штаба и вызвали адъютанта
Корнилова, подпор. Долинского. Он провел нас в приемную, соседнюю с
кабинетом генерала.
В приемной, как статуя, стоял текинец. Мы были не первые. Прошло несколько
минут, дверь кабинета отворилась: вышел какой-то военный, за ним Корнилов,