"Роман Гуль. Азеф [И]" - читать интересную книгу автора

Каляев был задумчив, не сводя глаз с абажура, он сказал:
- Вот я ехал сюда в вонючем вагоне, набит доверху, сапожищи, наплевано.
Всю ночь не спал. А на полустанке вылез, - тишина, рассвет, птицы поют, стою
у поезда и всей кожей чувствую, до чего жизнь хороша!.. а приехал - памятник
Муравьеву, жандармы, нагайки, - Каляев махнул рукой, встал, заходил по
комнате.
Над ночной стеной серых, грязных домов, в петербургском небе горело
несколько звезд.
- Горят звезды, - тихо сказал Каляев, глядя в окно, - в небе темно, а
звезды все-таки есть. Горят и не гаснут. Савинков, смеясь, обнял его.
- Ты поэт, Янек! Хочешь прочту тебе свое последнее cтихотво-рение?
В зеленоватом, от лампы, сумраке Савинков закинуто встал, зачитал
отрывисто:
"Шумит листами
Каштан
Мигают фонари
Пьяно.
Кто то прошел бесшумно
Бескровные бледные лица
Ночью душной в столице
Ночью безлунной
Полной молчанья
Я слышу твои рыданья
Шумит листами
Каштан
Пьяно,
А я безвинный ищу оправданья".
- Хорошо, по моему, - улыбаясь сказал Каляев.
Знаешь кого я люблю?
- Кого?
- Метерлинка.
7

Вера знала его быстрые шаги по коридору. Знала, что торопливо отпирает
дверь. Савинков знал, почему торопился со сходки. Поднимаясь, внутренне
проговорил:-"В окне свет". - Войдя, услыхал: - Вера поет вполголоса за
стеной. И чем слышней пела Вера, тем сильней хотелось ее видеть.
Мотив кончился. Потом возник. Савинков услыхал: мотив пошел в столовую.
Снова стал приближаться. Когда был у двери, Савинков распахнул:
- Как вы напугали - вздрогнула Вера. Движенье было: поддержать.
Савинков сказал:
- Я только что пришел, зайдите, Вера Глебовна, посидим.
Вера волнения его не видела.
- Вы сегодня не ходили на курсы?
- Почему?! Была.
- Ах были? Слушали Лесгафта, он любимец курсисток...
- О Петре Францевиче так стыдно говорить.
- Почему?
С Шестой линии со звоном, грохотом, вывернувшись, загремели пожарные.
На далекой каланче запел жалобно набат. Вера обрадовалась пожару, чтоб