"Роман Гуль. Азеф [И]" - читать интересную книгу автора

Каждая глава романа разделена на отрывки, иногда очень короткие,
несвязанные друг с другом, переносящие читателя от одного лица к другому, с
одного места на другое, и эти места совершенно разны, потому что русские
террористы начала столетия много путешествовали: из Петербурга в Сибирь, из
Женевы - в Париж и в Москву. Этот прием напоминает "синхронизацию" Дос
Пассоса, его же повторил и Сартр в "Путях к свободе". Но у Гуля этот прием
совсем не отнимает художественной тонкости и всегда мотивирован содержанием
романа. Это единство того, о чем писатель рассказывает с тем, как он об этом
говорит, характеризует Гуля, как большого романиста. Роман Гуль тоже
мастерски владеет даром описания, всегда объективного и острого. В его
романах множество подробностей, но никогда нет ничего лишнего. Это обилие
связанное со скупостью средств изображения - другой признак мастерства.


Незабываемые фигуры


В "Азефе" есть совершенно незабываемые фигуры. Сам Азеф, огромный,
тучный, гнусавый, на тонких ногах, с маленькими руками и ступнями; Азеф -
глава террористической организации и одновременный агент полиции; Азеф,
распределяющий в своих тонких расчетах, какие покушения он проведет и какие
выдаст Охране; Азеф - совершенное воплощение отталкивающего образа двойного
агента. Это тип людей, которых теперь мы узнали в бесчисленных варьянтах.
Только своим чудовищным обликом Азеф превосходит всех этих эпигонов второй
мировой войны. Он положил начало этому типу двойных агентов, по крайней
мере, если не в истории, то в литературе.
Борис Савинков - глава боевой организации, фигура привлекающая не
меньшее внимание, чем и фигура Азефа. Его маскарад в заговоре на Плеве, его
перевоплощение в элегантного, богатого англичанина, представителя британской
велосипедной фирмы. Он - дэнди, дилетант и в то же время убежденный
революционер. Он любит женщин и ночные кабаки. Это тип бунтаря-дворянина,
возненавидевшего класс, к которому он должен бы был принадлежать по своим
вкусам. Он упорен в революционной борьбе и скептик относительно целей
революции. Он не идеалист, как его товарищи по террору, которые все более
или менее романтики. И все же он не нигилист. Это тонкая, сложная и яркая
натура... Борис Савинков это "L'homme revolte" Камю.
Другие многочисленные действующие лица романа показаны не менее живо. У
каждого свой характер, свой мир идей, свои мечты. Достижение автора не
умаляется тем, что он взял материалом романа действительность. Он не исказил
ее и сумел создать художественные образы. Но если бы даже автор дал нам
только образы Азефа и Савинкова, которые он превратил в человеческие "типы"
Роман Гуль вполне заслужил бы того, чтобы не быть забытым.
Интересно, как бы встретила публика переиздание "Азефа".

Christian Megret

"Глухо стукнет земля,
Сомкнется желтая глина
И не станет того господина,
Который называл себя я".