"Роман Гуль. Азеф [И]" - читать интересную книгу автора

Брешковская кивнула головой.
- Во-вторых, жить и работать пропагандно тоже не по мне. Хочу террора,
Катерина Константиновна, настоящего народовольческого.
- В террор хотите? - сказала, пристально вглядываясь в Савинкова. - Что
ж, в добрый час, батюшка, чего же в сторонке то стоять, к нам, с миром надо
работать. Решили рубить, чего ж тут взяли топор и руби. Только как же -
отсюда то? Ведь заграницу надо бежать?
- Конечно, - проговорил Савинков. - Не здесь же начинать. Настанет
весна, убегу. Я уж обдумал.
Прищурившись, Брешковская вспоминала свой побег по тайге из Баргузина с
Тютчевым.
- Ну, да - заговорила страстно и тихо старуха, - бегите, дорогой,
бегите и прямо в Женеву к Михаилу Гоцу, там все наши сейчас, я сообщу, а вы
перед побегом бросьте открыточку на адрес Бонч-Осмоловоких, в Блонье,
Минской губернии "поздравляю, мол, со днем рожденья".
8
Когда Вера вошла, бабушка рассказывала:
- Мы с Гоцем то сначала не поладили. Он мне говорит: - "все вы к
крестьянству льнете, бабушка, а пора-уж с этим кончать". Ну, а потом
помирились. Вернулись? - обратилась бабушка к Вере. - А я вот видите все
сижу, никак выбраться не могу, да ведь редко доводится с такими людьми то
как Борис Викторович поговорить, душу то отвести.
- Что вы, что вы, я очень рада, вы бы у нас переночевали, Катерина
Константиновна. Брешковская засмеялась.
- Ах, барынька, сразу видно что плохая вы конспираторша, да разве ж
можно у поднадзорного мне каторжанке ночевать? Что вы, милая. Это раз было в
Минске...
- начала новый рассказ бабушка, но мельком увидав часы, спохватилась.
- Ох, силы небесные, заболталась. Мне ведь с сегодняшним ночным дальше.
Вот если б вы меня до вокзала проводили, Борис Викторович.
Брешковская поднялась. Когда вставала, Савинков заметил, что стара уж
бабушка, пересидевшие кости подняла с трудом.
- Вы куда же сейчас, Катерина Константиновна?
- В Уфу. Там много народу. Есть и из марксистов, Ленин, Крупская.
Только, ох уж не люблю, грешница, я этих механиков, не нашего поля ягоды, не
нашего, - говорила бабушка, надевая сибирскую мужскую шапку с наушниками.
9
Началась весна. Снега пошли таять голубыми ручьями. В апрельский
голубой день уехала Вера. Савинков ходил к пристаням говорить с
архангельскими рыбаками, об Архангельске, о кораблях в Норвегию.
Присматривался, нет ли подходящего. Даже пил с рыбаками водку в трактире
Проскурятина. Но толком рыбаки ничего не рассказали. А время шло. Ждать было
трудно. Савинков без обдумыванья решил бежать в понедельник.
В широком, английском пальто, на рассвете вышел он из дому. На ходу, в
утреннюю свежесть сказал: "начинается".
На вокзале с чемоданчиком прошел в купе первого класса. Как бы
отвернувшись, наблюдал в дверное стекло платформу, закрываясь "Новым
Временем", пока не ударил третий звонок. Из отходящего поезда Савинков
высунулся. На платформе в синих рейтузах ходил спокойно жандарм. Начальник
станции медленно шел в служебную.