"Роман Борисович Гуль. Котовский. Анархист - маршал" - читать интересную книгу автора

родственное Сергею Нечаеву, который в алексеевском равелине, в кандалах,
подчинял себе караульных солдат, делая из них сообщников. Слово, приказание
Котовского стало законом для всей тюрьмы. И терроризированное тюремное
начальство пошло на сговор с несколькими уголовными, чтоб убили Котовского в
"случайной драке".
Уголовные каторжане - Загари, Рогачев, Козлов - составили довольно
страшный план: в бане ошпарить Котовского кипятком и "добить шайками". Но
Котовского предупредили уголовники "его партии" и когда этот план "смерти в
бане" не удался, вырос план убийства булыжниками на прогулке во дворе.
Этот план Загари, Рогачев и Козлов попытались привести в исполненье. На
тюремном дворе разыгралось страшное побоище меж арестантами "за Котовского"
и "против Котовского". И Котовский вышел из боя победителем. А вскоре
Котовский получил приговор суда: - "десять лет каторжных работ". Говорят,
что приговор он принял совершенно спокойно.
- Ддессятть ллет, этто жже ппустякки в сравненнии с вечностью -
заикался Котовский.
И Котовский зазвенел кандалами по этапу в Сибирь в Нерчинскую каторгу.
По дороге из Кишинева к Бирзуле в этап влилась партия каторжан-одесситов;
выделялся черноглазый, белозубый каторжанин небезызвестный палач
Павка-Грузин. Говорят, начальник конвоя подослал его к Котовскому с
провокационным предложением побега. Полагали, что с отчаянным палачем
Котовский попытается бежать.
Так и вышло. В Елисаветоградской тюрьме, куда в подвал согнали партию
пересыльных, Павка-Грузин предложил Котовскому перепилить решeтку,
выбраться, обезоружить часового и... прощай неволя!
Но, когда Котовский приступил к осуществленью плана, партию выгнали
вдруг на отправку. А на вокзале конвойные взяли Котовского в отдельный
вагон, обыскали, нашли в подметках тюремных котов пилки, и, доведя до
Николаевской центральной тюрьмы, посадили в одиночку, применив строжайший
режим.
Котовский понял, что спровоцирован Павкой-Грузином. Положенье
Котовского отяжелилось. Долгое время просидел он в централе, но с новой
партией погнали дальше в Сибирь.
Окруженная тройной цепью конвойных и конных стражников, шла партия в
двадцать человек политических и уголовников во главе с Котовским. Со времени
пеpегона из Кишинева Котовский узнал Елисаветоградскую, Смоленскую,
Орловскую тюрьмы, наконец ушел из Европейской России, зазвенел кандалами по
Сибирским дорогам.
Из Сретенска на Горный Зерентуй через Шелапугино переходами по 40-45
верст гнали партию. Стояла лютая, сибирская зима, налетали ветры, слепила
пурга, ежились, ругались уголовники. Котовский поражал и конвой и арестантов
необыкновенной выносливостью и
выходками спортсмена. В крепкий мороз вдруг оголялся до пояса и шел
полуголым. На привалах по рецепту Мюллера начинал махать руками, приседать и
растираться снегом.
Конвойные смотрели на арестанта-атлета с удивлением и смехом.
- Вот легкий пассажир, сроду такого не видали.
- А вы за ним в оба, в оба глядите, а то дунет, не смотри что нагишом,
он и нагишом по Сибири пойдет, - приказывал старший. И вздохнул облегченно,
когда на Нерчинской каторге оставил Котовского, погнав этап дальше.