"В.Гюго. Наполеон Малый" - читать интересную книгу автора

Луи-Филиппу, к гражданину Ламартину, к гражданину Кавеньяку, к монсеньеру
принцу-президенту, и преклоняют колени, улыбаются, сияют, поднося на блюде
ключи своего города, а на лице своем - ключи собственной совести!
Но глупцы - это старая истина - глупцы всегда составляют неотъемлемую
часть всякого учреждения и сами представляют собой чуть ли не учреждение! А
префекты и капитулы и все эти лизоблюды завтрашнего дня, сияющие довольством
и пошлостью, - таких было много всегда и во все времена. Воздадим
справедливость декабрьскому режиму - кроме этих сторонников, у него есть еще
последователи и креатуры, которые принадлежат только ему, он создал
совершенно новых великих людей.
Ни одна страна даже и не подозревает, какая пропасть мошенников водится
в ней. Нужны вот такого рода потрясения и пертурбации, чтобы они вышли
наружу. И тогда народ с изумлением смотрит на то, что возникает перед его
взором из праха и пыли. Достойное зрелище! Личность, известная всему свету,
за которой давно уже охотились все европейские сыщики по уголовным делам,
вдруг оказывается послом. Другому грозила уголовная тюрьма Бисетр или
Ларокет, - в одно прекрасное утро он просыпается генералом с большим орлом
ордена Почетного Легиона на груди. Всякий авантюрист выходит в сановники,
облачается в мундир и заводит себе удобную подушечку, набитую банковыми
билетами, берет лист чистой бумаги и пишет сверху: "Конец моих похождений".
"Знаете вы такого-то?" - "Как же! Он, наверно, уже на каторге? - "Нет, что
вы, он министр".

VIII
Mens ajitat molem
{Мысль приводит в движение материю (лат.)}

А в центре всего этого - он. Тот, о котором мы говорили. Человек без
совести, человек, несущий гибель, покушающийся на цивилизацию, чтобы достичь
власти; человек, который не гнушается никакими средствами, домогаясь
какой-то отвратительной популярности не среди настоящих людей, а среди
подонков, воздействуя на самые низменные инстинкты крестьянина и солдата,
разжигая грубый эгоизм, скотские страсти, вожделение, алчность; нечто вроде
Марата, ставшего принцем, но у Марата была великая цель, а у Луи Бонапарта -
ничтожная; человек, который убивает, ссылает, изгоняет, отправляет на
каторжные работы, вносит в проскрипционные списки, грабит, угрюмый человек
со скованными движениями, со стеклянным взглядом, который посреди всех этих
ужасов движется с отсутствующим видом, подобно какой-то зловещей сомнамбуле.
Вот как отзывались о Луи Бонапарте, то ли в осуждение ему, то ли желая
ему польстить - ведь у таких странных личностей столь же странные льстецы:
"Это диктатор, деспот, и только". Это вполне совпадает и с нашим мнением, но
это еще не все. Диктатор был верховным правителем, Тит Ливий [Кн. VII, гл.
31.] и Цицерон [De Republica, кн. I, гл. 40.] называют его "Praetor
maximus"; Сенека [Ер., 108.] называет его "Magister populi"; то, что он
повелел, считалось повелением свыше. Тит Ливий [Кн. III, гл. 5.] говорит:
pro numine observatum. {Praetor maximus - верховный претор; magister
populi - учитель народа; pro numine observatum - его почитали как бога
(лат.).} В те времена незрелой цивилизации далеко не все было предусмотрено
древними законами, и потому забота о благе народа лежала на обязанности
диктатора. Вот текст, который вызвал к жизни эту должность: "salus populi