"Тонино Гуэрра. Дождь над всемирным потопом" - читать интересную книгу автора

искать убежища в тростниковых зарослях? Наверняка у него есть дом со всеми
удобствами. Если бы я знал ответ, то сумел бы объяснить свое желание
спрятаться в этом сумрачном лесу. Человек, на расстоянии вытянутой руки, был
мне до боли знаком. Мелькнула догадка - Феллини? Долго всматривался я в его
фигуру. Но воротник дыбился и скрывал шею. Из-за этого вся фигура
представляется тяжелой и неуклюжей. Однако пальто его. Он любил носить его.
Федерико, ты? - рискнул я. Спросил еле слышно, по-дружески и как бы намекая
на то, что мы соучастники этого действа. Он обернулся и обнял меня... Что ты
делаешь в этих дебрях? - Я здесь случайно. Скрываюсь, где прийдется. Вот,
приехал с русскими туристами. Захотелось взглянуть на Римини... Ведь все
считают, что я похоронен именно здесь. - Причем здесь русские? - Вот уже
три года, как я живу в Москве. Задумал сделать новый фильм. Поселился на
окраине города. Живу инкогнито. Да меня и так не узнает никто... Объясняюсь
по-английски. Говорю - австралиец. Раньше в этой квартире обитала
престарелая актриса. Две комнаты. Доверху набиты подушками и несметным
количеством пудрениц и пуховок. По ночам, лежа в кровати я наслаждаюсь
белизной снега за окном. Ее отсвет заливает всю комнату и скрадывает острые
углы и грани. Мне повезло - многие были всерьез огорчены моим, как считают
они, безвозвратным уходом. Я до сих пор никому не открылся. Все принимают
меня за скрытного загадочного иностранца - В общем, тебе неплохо...
Работаешь? - Помнишь, до того как мы начали ленту "И корабль плывет", у нас
был план сделать кое-что о конных карабинерах. Представляешь - карабинеры в
парадной форме! В России я вернулся к этой теме. Пусть это будет Красная
площадь, 1925 год - парад буденовских войск. Заметив, что я невнимательно
слушаю, он переключился на детали: По брусчатке скачет кавалерия в
остроконечных шлемах, мчатся тачанки с пулеметами, следом - конная армия.
Двадцать всадников в ряд. Красноармейская экипировка - на груди красные
застежки. Подбородок гордо вперед, во взоре мощь, все кони как на подбор,
ровный цокот копыт. Хореография идеальна. Принимает парад сам Буденный - на
ахалкетинском коне. Гарцует перед публикой. На трибунах некуда яблоку
упасть. Здесь верховные власти - все в орденах и медалях. Вдруг один конь
поскользнулся - упал, свалив всадника наземь. Следом за первым конем
попадали друг за другом - второй, третий... Сущая свалка - вперемежку
копыта, сапоги, ягодицы, головы, знамена, шашки --ржание во всю площадь.
Отчаянные попытки восстановить порядок. Все напрасно. В клочьях пены
лошадиный круп. Извержение лошадиного помета. Давка - всадники не успевают
бросить поводья. Слетают остатки разодранной формы, соскакивают сапоги.
Крик, топот, комья снега, шапки катятся к ногам Буденного. Смеркается. На
площади не прерывается отчаянная борьба с взбунтовавшимися лошадьми --
стремление спасти погибающий строй. Прожектора вырывают из темноты сцены
отчаяния. Попеременно в слепящем луче - свирепый лошадиный оскал, ляжки
опутанных упряжью конников. Наконец, над толпой поднимаются фрагменты
статуй. Голова Сталина катится по мостовой. Цепляется за брусчатку
сталинская рука с трубкой в ладони. Гигантские буквы коммунистических
призывов и лозунгов торчат над крышами. Мраморные плиты с позолоченными
серпом и молотом. В общем - вся незыблемая прежде символика вплетается на
правах действующего лица в роковой финал. Обливается слезами Буденный на
белом коне - полный провал. Федерико умолкает. Ждет моего комментария.
Браво, - говорю я, - вижу, тебя по-прежнему будоражит тема крушения миров.
-- Знаешь, как всегда - мы на стороне поверженных. Он выдержал