"Николай Гуданец. Полигон" - читать интересную книгу автора

Кину померещилось, что ящеры служат фигурками в какой-то гигантской
сверхсложной игре. Их головоломные пируэты и прыжки явно подчинялись строгой
математической закономерности, которую никак не удавалось распознать. Словно бы
невидимая длань в бешеном темпе делала ходы, переставляя живые фишки по
огромной доске.
Наступил момент, когда половина ящеров осталась лежать на траве. Тогда
оставшиеся на ногах задрали головы так, словно прислушивались к гласу свыше.
Внезапно побежденные разом вскочили, и стая возобновила прежние балетные
упражнения.
Все это Кин наблюдал сквозь прозрачные зеленые риски прицела и масштабной
сетки, а по нижней кромке визирного окна струилась неугомонная компьютерная
цифирь - дистанция, азимут, угловая скорость цели. Одним движением лежащего на
гашетке пальца он мог обрушить на беззаботно резвящихся рептилий моментальную
огненную смерть. Завораживающая сила бортового оружия жаждала выплеснуться,
тихим зудом просачиваясь из рукояти в его ладонь.
Необычайно острое ощущение полнейшей власти над восхитившей Кина дикой и
чуждой красотой требовало реального подтверждения, которым могла стать лишь
бессмысленная варварская расправа. Сознавая полнейшую нелепость этого мрачного
соблазна, он сразу подверг себя тщательной рефлексии. Уж слишком явственно
прорвалась наружу подсознательная напряженность.
Ему не требовалось услуг психогигиениста, чтобы разобраться в очевидной
симптоматике. За последнее время он пресытился аналитической работой,
кропотливой и покамест бесплодной. Куча перелопаченных сведений оставалась
аморфной массой, ни на шаг не приблизившей его к цели. Опытный и превосходно
законспирированный враг по-прежнему передавал Империи сведения с Тангры. Кин
дорого дал бы за то, чтобы сойтись с ним лицом к лицу. Неутоленная агрессия
разрасталась в потемках психики, не находя разрядки.
Возможно, следовало спустить себя с тормозов, отвести душеньку. Полоснуть
из лучемета по безвинным ящерам, превратить стаю в головешки, зато обрести
мало-мальское внутреннее равновесие. Однако пришлось совладать с искушением.
Устроить побоище Кину помешало присутствие Ронча, который расценил бы его
действия по-своему, как барскую прихоть высокопоставленного лоботряса.
Квадр-офицер получил бы вдоволь пищи для иронии. Надо же сколько
старались, наводили ажур и марафет в ожидании важной шишки, а штабной эмиссар
ознаменовал свое прибытие на Тангру избиением брачуюшихся корнеозавров.
Некрасиво, несолидно.
Хотя водитель по приказу Кина снизил скорость, все-таки турбоход мчался
вперед, и мало-помалу уходящие из поля обзора ящеры сместились к самому краю
прицельной рамки.
- Красивые зверюги, - пробормотал себе под нос Кин откинулся на спинку
сиденья и, мазнув по сенсору пальцем, убрал прицел и рукоять. - Можете
прибавить ходу, Даркоф.
- Ребята из ихних клыков мастерят браслеты, - отозвался водитель. - Очень
справные побрякушки, мочалкам дарить.
Пока Кин наблюдал за ящерами, удручающе пустынная равнина вокруг турбохода
перетекла в холмистое предгорье. Грунтовая дорога пошла вилять меж пологими
охристыми склонами, густо поросшими багровой ползучей колючкой.
- Скажите-ка, Ронч, - заговорил Кин, вытирая платком вспотевшую ладонь, -
что за дурацкие слухи тут ходят о стычке между солдатами и фабром?
- Виноват, не понял. Что конкретно вы имеете в виду?