"Алеш Гучмазты. Матрона " - читать интересную книгу автора

никаких вестей. Как он вел себя с односельчанами? А как живой человек должен
жить среди людей? Как мог Джерджи вести себя в селе? Жил, как все живут.
"Очень хорошо, очень дружно жил", - отвечали в каждом доме. Похоже, эти
ответы никак не удовлетворяли спрашивающих, и они начинали задавать новые
вопросы: кто его родственники, где живут, кем работают, и конца этому не
видно было.
Наконец они уехали.
Они уехали, но дом ее, словно грязью измазанный, уже не был тем домом,
что прежде, - казалось, он даже осел, чтобы выглядеть незаметнее, сник от
стыда, сжался. Хоть в первые дни все село проклинало этих придурков, желая
им всем вместе стать жертвой во имя благополучия Джерджи, но прошло время,
проклятия поутихли, и вот уже некоторые стали косо посматривать на сам его
дом и на обитателей этого дома. Количество похоронок в селе непрерывно
увеличивалось, и каждая из них каким-то боком касалась Джерджи, вызывая
неприязнь к нему и следом враждебность, а вскоре уже и к его дому стали
относиться, как к дому кровника. Сверстники не давали прохода маленькому
Доме - дразнили, обзывали его, били, если он не молчал в ответ, взрослые
закрывали на это глаза или усмехались криво и, когда мальчик, побитый,
убегал от своих обидчиков, слали ему вслед проклятия.
Раньше, переживая о Джерджи, Матрона понимала, что ее горе является
частью общего большого несчастья, и люди сочувствовали ей, поддерживали, как
могли, и она отвечала тем же, и это было естественно - только вместе,
сообща, они могли выстоять, осилить выпавшие на их долю испытания. Но теперь
все перевернулось, и люди вели себя так, будто сама причина войны исходит из
дома Джерджи; не выдерживая косых взглядов, она старалась как можно реже
выходить со двора.
Каждый раз, когда Доме, захлебываясь от плача, прибегал с улицы, она
терялась, заранее зная причину его слез и не в силах помочь сыну;
единственное, что она могла, это обнять его, прижать к груди:
- Что случилось, солнышко мое? Что с тобой?
- Они прогоняют меня, - судорожно всхлипывал он, - они не хотят со мной
играть.
Она чувствовала, как вздрагивает его маленькое тельце, а он прижимался
к ней, словно боясь потерять последнюю опору, и материнское тепло
пересиливало холод обиды, и мальчик малопомалу начинал успокаиваться.
Если человек проклят судьбой, его и в ясную погоду гром поразит.
Мало ей было горя, так еще и случай с женой Егната добавился; это и
стало последней каплей.

2

Егнат женился в тот год, когда началась война. Зара была стройной,
красивой девушкой. В селе говорили, что если кому и повезло с женами, то в
первую очередь Егнату и Джерджи.
Егнат прожил с женой лишь несколько месяцев - его забрали на войну.
Зара осталась беременной, родители мужа берегли ее, даже на колхозные работы
запретили ходить. Когда свекор получил похоронку на старшего сына, Зару
освободили и от домашних дел. Свекор строго наказал ей беречься - боялся,
видно, за Егната: уж если суждено и младшему пасть на войне, так пусть хоть
ребенок после него останется.