"Алеш Гучмазты. Матрона " - читать интересную книгу автора

- Это ты, Бага? Что ты здесь делаешь? - спросила она.
- Гы-ы, - ответил он, рыгнув.
- Чтоб ты яд, наконец, выпил! - напустилась она на него, радуясь в
душе, что все обошлось, что бояться больше нечего.
Услышав человеческий голос, пьяница расслабился и сел на землю.
- Чего ты расселся?! - она дернула его за руку. - Вставай, иди домой!
- Матрона, - пробормотал он, узнавая.
- Чтоб из тебя дух вышел! - она отпустила его руку и пошла своей
дорогой.

8

Корова была уже дома. Словно зная свою вину, она повернула к хозяйке
голову и жалобно замычала:
- Му-у-у!
Отстегать бы ее хорошенько, да кроткое ее мычание разжалобило Матрону,
и она, открыв калитку, впустила бродяжку во двор, а когда вышла из дома с
подойником, прихватила и кусок хлеба для нее.
Матрона обмыла коровье вымя, и оно, крепкое, упругое, напомнило ей ее
собственное тело в девичестве и не только гладкостью своей, но и внутренней,
рвущейся наружу силой; зато соски, шершавые и морщинистые, как старушечья
кожа, то ли в сегодняшний день вернули ее, то ли предсказывали будущее.
На пенистом молоке в подойнике играл лунный свет. Струи, бьющие из
сосков, перемешивали молоко с отблесками невидимых лучей, придавая ему
какой-то неожиданный золотистый оттенок, так ладно гармонирующий с
удивительным спокойствием и тишиной наступающей летней ночи.
Подоив корову, она пошла в дом. Намаявшись за день, она поленилась даже
лампу зажечь. Постояла в раздумье посреди комнаты, потом вышла на веранду и
тяжело опустилась на скамейку. От непривычно долгой ходьбы ныли ноги,
побаливала спина, от непроходящей усталости саднило все тело. Окна сельских
домов светились огнями, и за каждым из окон угадывалось теплое дыхание
жизни - спокойная радость семейного общения, ожидание кого-то из близких,
кому пора уже возвратиться, готовность встретить соседа, если он забредет на
огонек, да и любого, постучавшегося в дверь. Хорошо, когда человек ждет
кого-то. Ожидание спасает от обыденности, наполняет душу чувством, осветляет
мысли, таит в себе радость будущей встречи. У ждущего всегда приподнятое
настроение - вот-вот, кажется, и наступит тот благостный час, то чудо, мечта
о котором живет и умирает вместе с самим человеком: вот явится Божий
посланник с Божественной вестью, все переиначится в самом твоем существе и
откроется для радости и счастья. Но если ты никого и не ждешь, знай все же -
кто-то обязательно придет, ты не останешься один. А она сама? Ждет ли она
кого-нибудь? Есть ли у нее кто-то близкий, родной? На чье появление может
надеяться она в этот поздний вечер? Ни на чье, некого ей ждать. Разве что
бессонницы дождется она в эту долгую ночь. Будет лежать в постели и слышать
шелестящий шепот призраков. Дом ее стал пристанищем теней. Или она сама
дожила до того, что от нее осталась только тень. Можно сравнить ее и с
надмогильным камнем, под которым покоится в земле высохший скелет: камень
нужен лишь для того, чтобы напоминать любопытствующим, что эти кости тоже
когда-то были человеком. Однако кому оно нужно, такое свидетельство? Если
человек при жизни совершал благие деяния, его и без камня не забудут, а если