"Валерий Губин. Неприкаянность (Фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

или поздно вытащит меня.
Д е к а б р ь  34. Сдал экзамен на асессора, в общем пустяки, но чуть
не завалился, когда спросили про Германию, сказал, что там сейчас Бисмарк,
но, увидев выпученные глаза экзаменаторов, забормотал что-то неразборчиво.
М а й  35. Завел наконец друзей, все не так тоскливо по вечерам.
Следователь Шишин и фельдшер Кобылкин, ходим в биллиардную, сильно налегаю
на портер. Образ Бородина как-то стерся, и вообще все мое прошлое
постепенно теряет очертания, размывается и понемногу становится будущим.
Главное - печалит меня, что я ничего не знаю, ничего не могу дать этому
поколению. Что у меня есть - три курса романо-германского отделения,
немецкий язык и азы французского. Если бы хоть электротехнику знать, -
может, соорудил бы какую-нибудь динамо-машину или что-нибудь из механики,
а так ничего, полный нуль. Иногда рассказываю приятелям, когда сильно под
газом, о наших городах, о космосе, как будто бы придумываю, роман пишу.
Они слушают мало, только ухмыляются и качают головами: фантазия у тебя,
брат, больно дикая.
Д е к а б р ь  35. Дошел до ручки. Надумал жениться. На дочке
действительного статского Аграмантова. Остаюсь здесь, видимо, навсегда.
Думаю, что я такой, лишенный всех достоинств человек, который может жить в
любом времени. И в этом, и в XX, и даже в XXV веке. Такие, как я, и
составляют большинство населения в любом времени, у них вообще времени
нет. Меняются только слова, обороты, темы разговоров, а так у нас все одно
и то же в любом времени, хотя нам кажется, что мы действительно живем,
что-то движем вперед, что-то развиваем. Вообще в каждом времени есть своя
прелесть. В этом, например, - чистый воздух.
Я н в а р ь  36. С друзьями пришлось расстаться - не та компания, да
и с портером понемногу завязываю, левая почка опять начала барахлить, а ни
аллохола, ни цистенала здесь, конечно, не найти. Заведую канцелярией
тестя. Место, по-моему, отменное, каждый день вижу каких-нибудь важных
лиц: то Ознобишин, граф, местный предводитель, большой человек, почти
восемьсот душ, заглянет выправить бумагу, то Гундобин, заводчик, воротила
страшный, а то вчера сам губернатор пожаловали и лично диктовали мне
доверенность - ихняя жена покупает доходный дом. Меня они, правда, почти
не замечают, но - все впереди, все впереди. Будет и у нас праздник. Я тут
кое-что присматриваю, хорошее дело. Тесть, по-моему, долго не протянет, и
все - в моих руках. Эх, Бородин, Бородин, где ты там, друг мой старинный,
неужели так никогда и не появишься больше?
С е н т я б р ь  36. С Гундобиным подружился. Провернули мы с ним
через тестюшкину канцелярию кое-какое дельце. Он проценты отхватил, да и
мне кое-что к рукам прилипло. Хожу к нему по пятницам пить чай и учусь у
него жизни. До чего дельный мужик - просто хват! Далеко пойдет и меня
потащит с собой.
Д е к а б р ь  36. Гундобин предложил ехать в Париж, у него там дела,
да и меня познакомит. Ах, Париж, с каким бы удовольствием я поехал туда из
Москвы восьмидесятых годов моего века! А сейчас - что там делать в этой
дыре? Да и уезжать сейчас никак нельзя: папочка мой дорогой, слава Богу,
на ладан дышит.
Д е к а б р ь  38. У нас бал по случаю открытия моего собственного
дела. Тесть, наконец, отдал богу душу, и остались вполне приличные деньги.
Шишина возьму приказчиком, все равно его из следователей поперли за