"Густав фон Грюнебаум. Классический ислам: 600 - 1258 гг " - читать интересную книгу автора

начала поддерживали и одобряли его. В течение трех лет о том, что ему
открылось, он рассказывал только в интимном кругу. И вот наконец он решился
предстать перед мекканцами в качестве посланника бога.
Чувство, что его долг - предостеречь свой народ, основывалось на
убеждении в неотвратимости Последнего суда. Вместе с верой в единого Творца
и Судию это краеугольный камень его учения. В сильных, резких выражениях,
нагромождая образ на образ, он предсказывает конец света. Мертвый пробудится
в невыразимом отчаянии в День Суда, каждый будет судим сообразно своим делам
и получит по заслугам, будучи либо приговорен к вечному пламени, либо
удостоен вечного блаженства в раю.
Хотя яркие описания создают впечатление, будто кризис не за горами,
нигде не говорится, что катастрофа произойдет при жизни Пророка. Коран
вообще отличается от аналогичных духовных книг отсутствием всякого
самодовольства, или злорадства, или каких-либо мифологических спекуляций.
Твердое убеждение в неизбежности Дня Суда определяет этическую и
эмоциональную позицию. Недостаточно только верить в это. Благочестивый
человек - это тот, кто испытывает страх перед Господом и трепещет в ожидании
"часа" (Коран, 21, 50). Вера и деяния будут взвешены в конце времен.
Кажется, Мухам-мад лишь постепенно осознавал логический вывод, следующий из
его познания бога: беспомощность человека перед божественной волей,
проистекающая из всемогущества Аллаха, которое - по земным меркам -
подчиняет божественную справедливость божественному величию. Его
предостережение - а он более был склонен к предостережениям, чем к
пророчествам, - находилось в явном противоречии со стяжательским, мирским
материализмом Мекки. Судя по всему, вначале мекканцы восприняли проповедь
Мухаммада с доброжелательным безразличием; возможно, его речи более
воодушевляли бедуинов за пределами города. Во всяком случае, традиция
настаивает на том, что конфликт между малочисленными последователями
Мухаммада, которые происходили из кругов, не пользовавшихся влиянием, и
необращенными обострился лишь тогда, когда Пророк прямо выступил против
мекканских божеств. Говорят, что сперва он признал дочерьми Аллаха трех
великих богинь: ал-Лат, почитаемую в Таифе, ал-Уззу, которой поклонялись в
Нахле, недалеко от Мекки, и Манат, чье святилище находилось в Кудайде -
между Меккой и Мединой. Позже он отказался от этой точки зрения и провел
четкое различие между правоверными и теми, кто ставит Аллаха в один ряд с
прочими богами. Существа, стоящие выше людей, но ниже бога, легко могли быть
приспособлены к строгому монотеизму, и они и в самом деле были
санкционированы исламом в качестве ангелов и демонов (джиннов), так что,
вероятно, упомянутые богини были исключены вместе с остальными (часть их
упоминается по имени в Коране), дабы сосредоточиться на культе Каабы и
искоренить саму мысль, будто возможно существование иных божеств помимо
Аллаха, способных к независимой деятельности и, следовательно, достойных
поклонения.
Традиция утверждает, что после двух лет взаимного общения отношения
между мусульманами, "теми, кто полностью предался богу", и их согражданами
стали таковы, что Мухаммад счел необходимым отослать в христианскую
Абиссинию тех верующих, которые вызывали наибольшее раздражение. После этого
восемьдесят три члена общины, многие с семьями, переселились на разное время
на противоположный берег Красного моря. Если определять размеры ранней
общины по числу тех, кто несколько лет спустя отбыл в Медину, то следует