"Густав фон Грюнебаум. Классический ислам: 600 - 1258 гг " - читать интересную книгу автора

"черном камне" в самой Мекке; Каабы Наджрана, ал-Абалата и Мекки одинаковы и
по содержанию, и по форме. Это совершенно естественно, ибо божественное
начало в те времена, как правило, ассоциировалось с каменными фетишами,
горами, особыми скальными образованиями или деревьями необыкновенной высоты.
Этот обычай живет и в наши дни; священные места язычества до сих пор играют
свою роль - в качестве могил святых или пророков.
Однако создатели исламской традиции, очевидно, правы, когда говорят,
что религия джахилийи, "эпохи невежества", поразительно бедна мифами и не
обнаруживает даже намека на попытку объединить многочисленных богов в
пантеон. Это обусловливалось, хотя бы частично, отсутствием духовного
сословия. Существовали, конечно, святилища, которые были одновременно и
собственностью, и объектом поклонения отдельных семей, ·- следы этого можно
обнаружить даже в Мекке, - но влияние этих семей территориально было весьма
ограниченным. Только однажды в качестве вождя большой группы племен, рабиа,
появился первосвященник с титулом афкал; титул этот - вавилонского
происхождения и ошибочно употреблялся как собственное имя. Сами кочевники,
которые возили с собой (и до сих пор возят) отдельные священные предметы или
нечто вроде идолов, имели мало касательства к местным богам. Культ неба,
общий для семитов, играл важную роль и в Аравии; в Коране есть несколько
косвенных указаний на это, например Авраам борется за признание истинного
бога, пройдя стадию поклонения звездам.
Фатализм и культ звезд тесно связаны с античностью; в Аравии даже в
Коране богиня Судьбы появляется вместе с Венерой, богиней утренней звезды, и
еще с одной, безымянной богиней. Это - "дочери Аллаха", столь любезные
язычникам, тогда как Манат в арабском языке представляет собой двойника
эллинистического Tyche - Дахр, роковое "Время", которое уносит людей и
лишает их существование цели и смысла и к которому с почтением относились
более поздние поколения язычников, особенно поэты. Дахр может, подобно
вечному Хроносу митраизма и зурван-ской теологии, ассоциироваться с
универсальным правителем и пожирателем всего сущего.
Другая идея, общая для семитских народов, заключается в отношении к
высшему (местному) богу как к царю. В арабском мире это можно обнаружить у
самудитов, но, по-видимому, такая традиция просуществовала недолго; во
всяком случае, "малик" не встречается среди божественных имен, которые дошли
до нас, хотя его перенесение на единого бога ислама сохранило его в
мусульманских именах, например в имени халифа Абд ал-Малика ("слуга царя").
С ним сравнимы термины рахман или рахим, употреблявшиеся для обозначения
верховного бога, "Милостивого"; мы встречаем их в сафаитском, пальмирском и
сабейском языках; они сохранились и приобрели известность, когда были
перенесены на Аллаха. То обстоятельство, что бог ислама получил наиболее
абстрактное из всех возможных имен - ал-илах, Аллах, "единственный бог", в
значительной степени объясняется, несомненно, языковыми особенностями
окружения Мухаммада; известное значение имели отсутствие связи этого имени с
любыми ассоциациями и определенное сопротивление, оказывавшееся чуждой
терминологии. Вполне оправданным представляется и предположение, что даже до
Мухаммада Кааба была первым и самым главным святилищем именно Аллаха, а не
набатейского Хубала или 359 прочих членов астрологического синкретического
пантеона. Обход вокруг святилища (таваф), участие в богослужении (вукуф),
бескровное и кровавое жертвоприношения были основными культовыми элементами
повсюду на полуострове; общим явлением для всех арабов была и хима - участок