"Эндрю Круми. Принцип Д'Аламбера (историческая фантасмагория)" - читать интересную книгу автора

тихо, Анжелика!
Дочка стояла рядом с ним, держа в руках пустую суповую миску, и
пыталась что-то сказать. Когда он повысил голос, девочка съежилась и,
казалось, была готова расплакаться.
- Пожалуй, мне лучше уйти, - сказал я, поднимаясь. - Обещаю, что скоро
ты получишь требуемую статью.
Дидро смягчился:
- Прошу тебя, Жан.
Он подошел ко мне, обнял за плечо своей мощной рукой и заставил сесть.
- Я знаю, что очень нетерпелив, но я осознаю свою вину не в пример
многим другим. Да, это мой порок, но ты мой друг, Жан, и очень мне нужен.
Давай выпьем.
- Нет-нет, сегодня мне нужна ясная голова. Вечером я должен заняться
некоторыми вычислениями.
Кроме того, я собирался посетить салон мадам дю Деффан, и мне не
хотелось оскорблять Жюли своим пьяным видом.
Дидро откупорил бутылку и велел жене принести два стакана, которые она
поставила перед нами на стол. Одарив меня недовольным взглядом, она вышла из
комнаты, забрав с собой маленькую дочь.
- Эта "Энциклопедия" нас убьет, - прорычал Дидро, налив себе стакан
вина. - Ле-Бретон пригласил меня отдохнуть в его летнем доме. Я смогу там
писать. Мне надо на некоторое время отвлечься от философии. Хочу попробовать
себя в драме.
Философия Дидро никогда меня не впечатляла. Одна из его последних книг
представляла собой собрание невразумительных рассуждений на темы акушерства,
магнетизма и изготовления стали (я назвал всего три из множества тем),
единственной целью которых было показать интеллектуальную виртуозность
автора. Нет, Дидро обладал недюжинным талантом, но был лишен способности к
доказательству своей точки зрения обоснованными систематизированными
аргументами. Более того, Дидро даже считал математику мертвой дисциплиной,
ограниченной областью своих приложений; и поднимал на смех все мои
возражения по этому поводу. Ему не приходило в голову, что мне обидны такие
взгляды или что он мог и заблуждаться.
После многих лет знакомства я понял, что Дидро, обладая незаурядным
даром организовывать и направлять усилия других людей (что приводило к
великолепным результатам), делал это путем своеобразного эмоционального
манипулирования, которое, по сути, мало чем отличалось от запугивания. Он
заставлял окружавших его людей становиться его друзьями, ибо они боялись
стать его врагами. От своих последователей он требовал безусловной верности,
не давая ничего взамен, беззаботно играя их чувствами, если того требовали
правила его "философии".
- Ты так мрачно смотришь на меня, Жан, - сказал Дидро и поднес к губам
следующий стакан. - Лучше скажи, что нам делать с Жан-Жаком?
- Среди нас лучший дипломат - ты, Дени. Ты всегда знаешь, что надо
говорить.
В ответ он ощетинился:
- Ты хочешь сказать, что я неискренний человек?
- Конечно, нет, - сказал я ему.
- Если я и кажусь таким, - продолжал он, - то только потому, что всегда
думаю о чувствах других людей. Меня не может судить тот, кто не знает,