"Эндрю Круми. Принцип Д'Аламбера (историческая фантасмагория)" - читать интересную книгу автораничто по сравнению с тем, что мне пришлось пережить до женитьбы на моей
маленькой Нанетте. - Он повернулся ко мне. - Вы играете в шахматы, господин Д'Аламбер? Неожиданный вопрос смутил меня. Я ответил, что знаю правила. - Тогда вы должны поиграть с Жан-Жаком. Он все время меня побеждает. Думаю, он выбрал меня своим постоянным партнером только потому, что обожает выигрывать. Руссо скорчил неодобрительную гримасу. - Видите ли, - продолжал Дидро, - Жан-Жак рассматривает мир как ристалище состязаний. Было заметно, что Руссо закипает гневом. - А как ты рассматриваешь мир, Дидро? - многозначительно спросил он. , Дидро откинулся на спинку стула и промокнул уголки губ. - Я рассматриваю мир как... банкетный зал! - Оглушительно расхохотавшись, Дидро подавился. В какой-то миг мне показалось, что сейчас он упадет замертво, но Руссо сильно хлопнул друга по спине, и все прошло. - Господин Д'Аламбер, - торжественно заговорил Дидро, - вы, несмотря на свою молодость, весьма выдающийся человек. Но настанет день, когда все мы - все трое - прославимся на весь мир, клянусь вам в этом. Я говорю это не потому, что пьян. Конечно, я пьян, но даже будь я трезв, я бы все равно высказал ту истину, что мы трое, вместе... - Он, пошатнувшись, встал. - Мы трое представляем собой всю философию. Руссо - это музыка и театр; вы, господин Д'Аламбер, - математика и наука... Дидро помолчал и сел. - А кто в таком случае вы? - спросил я. - Мсье, я... я - Дидро! Ха-ха! Сознаюсь, что в тот момент его слова показались мне пустыми и даже жалкими. Он был на четыре года старше меня (следовательно, тогда ему было уже за тридцать) и понимал, что если хочет оставить в мире след, то должен поторопиться. Он действительно разрабатывал некоторые философские идеи и намеревался отразить их в будущей книге. Надо, правда, сказать, что в те дни все кому не лень занимались "философией" того или иного рода. Дидро, начисто лишенный упорядоченного и строгого мышления, был идеальным поверхностным отражением своей сути. В этом отношении он действительно был истинным философом. Но в одном Дидро оказался совершенно прав - нам троим предстояло стать вселенскими знаменитостями. - Я не собираюсь посвятить остаток жизни переводу чужих писаний, - заявил он. - Я намерен писать сам, и писать хорошо. - Восхитительное намерение, - сказал я ему. - Но что за периодическое издание вы собираетесь основать? В конце концов, именно из-за него я сюда пришел. - О, об этом мы сможем поговорить в следующий раз, а сейчас давайте выпьем за дружбу и философию. К концу обеда Дидро выпил две с половиной бутылки вина, в то время как мы вдвоем с Руссо едва одолели одну. Однако Дидро был не очень сильно пьян. Я понял, что его веселость и приподнятое настроение вызваны не столько вином, сколько приятным ощущением пищи в желудке и наслаждением от беседы. Он настаивал на том, чтобы мы пошли к нему домой поиграть в шахматы. Однако по дороге Руссо извинился и пожелал нам доброй ночи. |
|
|