"Василий Гроссман. Старый учитель" - читать интересную книгу автора

кофты, детские джемперы, туфли, что жители, приходя домой с базара, тихо
передавали друг другу: "Немец менял шерстяной джемпер, который надела
соседка Соня в то утро, когда их выводили из города", "Немец менял сандалии,
которые носил мальчик, эвакуиро ванный из Риги", "Немец хотел получить три
кило меда за костюм нашего инженера Кугеля". Они знали, они догадывались,
что ждет их. Но в душе они не верили этому, слишком страшным казалось
убийство народа. Убить народ. Никто не мог душой поверить этому.
И старый Борух сказал:
- Разве можно убить человека, который делает такие туфли? Их не стыдно
повезти в Париж на выставку.
- Можно, можно, - сказал печник Мендель.
- Ну, хорошо, - сказал жестянщик Лейба, - скажем, им не нужны мои
чайники, кастрюли, самоварные трубы. Но не убьют же они из-за этого девять
человек моих детей.
И старый учитель Розенталь молчал, слушал их и думал: хорошо поступил
он, не приняв яда. Всю свою жизнь прожил он с этими людьми, с ними должен
прожить он свой горький последний час.
- Надо бы податься в лес, но некуда податься, - сказал молотобоец
Кулиш. - Полицейские ходят за нами следом, с утра уже три раза приходил
уполномоченный по кварталу. Я послал мальчика к тестю, и хозяин дома шел за
ним следом. Хозяин хороший человек - он мне прямо сказал: "Меня
предупредили в полиции, если даже один мальчик не придет на плац, то ты
ответишь головой, домовладелец".
- Ну что ж, - сказал Мендель-печник, - это судьба. Соседка сказала
моему сыну: "Яшка, ты совсем не похож на еврея, беги в деревню". И мой Яшка
сказал ей: "Я хочу быть похожим на еврея; куда поведут моего отца, туда
пойду и я".
- Одно я могу сказать, - пробормотал молотобоец, - если придется, я
не умру, как баран.
- Вы молодец, Кулиш, - проговорил старый учитель, - вы молодец, вы
сказали настоящее слово.
Вечером майор Вернер принимал представителя гестапо Беккера.
- Лишь бы провести организованно завтрашнюю операцию - и мы бы
вздохнули, - сказал Беккер. - Я замучился с этими евреями. Каждый день
эксцессы: пятеро сбежали - есть сведения, что к партизанам; семья покончила
самоубийством; трое задержаны за хождение без повязок; на базаре опознана
еврейская женщина, она покупала яйца, несмотря на категорический запрет
появляться на базаре; двое арестованы на Берлинерштрассе, хотя прекрасно
знали, что по центральной улице им запрещено ходить; восемь человек
разгуливали по городу после четырех часов дня; две девушки пытались скрыться
в лес во время марша на работу и были застрелены. Все это мелочи. Я понимаю,
что на фронте нашим войскам приходится иметь дело с более серьезными
трудностями, но нервы есть нервы. Ведь это события одного дня, а каждый день
одно и то же.
- Каков же порядок операции? - спросил Вернер. Беккер протер замшей
пенсне.
- Порядок разработан не нами. Конечно, в Польше мы имели более широкие
возможности применять энергетические средства. Да без них, по существу,
невозможно обходиться, ведь речь идет о статистиче ских цифрах с
солидным количеством нулей. Здесь, конечно, нам приходится действовать в