"Василий Гроссман. Старый учитель" - читать интересную книгу автора

вспомнились сотни людей, прошедших через его жизнь, его ученики и его
учителя, вспомнились враги и друзья, вспомнились книги, споры времен
студенчества, неудачная, жестокая любовь, пережитая шестьдесят лет тому
назад и положившая холодную тень на всю его жизнь, вспомнились годы
бродяжничества и годы труда, вспомнилось, сколько было душевных шатаний --
от страстной, исступленной религиозности к ясному, холодному атеизму,
вспомнились горячие, фанатические, непримиримые споры.
Все это отшумело, осталось позади. Конечно, он прожил неудачную жизнь.
Он много думал, но он мало сделал. Пятьдесят лет он был школьным учителем в
маленьком, скучном городке. Когда-то он учил детей в еврейской
профессиональной школе, потом, после революции, он преподавал алгебру и
геометрию в десятилетке. Ему надо было жить в столице, писать книги,
печататься в газетах, спорить со всем миром.
Но в эту ночь он не жалел, что жизнь не удалась ему. В эту ночь впервые
ему были безразличны давно ушедшие из жизни люди, страстно ему хотелось
одного лишь - чуда, которого он не мог понять, любви. Он не знал ее. В
раннем детстве воспитывался после смерти матери в семье дядьки, в юности
познал горечь женской измены. Всю жизнь свою он прожил в мире благородных
мыслей и разумных поступков.
Ему хотелось, чтобы к нему подошел кто-нибудь и сказал: "Закройте ноги
платком, ведь с пола дует, у вас ревматизм". Ему хотелось, чтобы ему
сказали: "Зачем вы носили сегодня воду из колодца, ведь у вас склероз". Он
ждал, что одна из лежащих на полу женщин подойдет к нему и скажет: "Ложитесь
спать, вредно так поздно ночью сидеть за столом". Ведь никогда никто не
подходил к его постели и не поправил одеяла, не говорил: "Вот так будет
теплее, вот и мое одеяло". Он знал это, ему предстояло умереть в ту пору,
когда законы зла, грубой силы, во имя которой творились невиданные
преступления, правили жизнью, определяли поступки не только победителей, но
людей, попавших под их власть. Безразличие и равнодушие - великие враги
жизни. В эти страшные дни судила ему судьба умереть.
Утром было объявлено, что евреям, живущим в городе, нужно явиться на
следующий день в шесть часов утра на плац возле паровой мельницы. Всех их
отправят в западные районы оккупированной Украины: там имперские власти
устраивают специальное гетто. Вещей приказано было взять ровно пятнадцать
килограммов. Пищу брать не полагалось, так как во всем пути следования
военное командование обеспечивало сухим пайком и кипятком.

IV
Весь день к учителю ходили соседи советоваться, спрашивать его, что он
думает об этом приказе. Пришел старик-сапожник Борух, остряк и сквернослов,
великий мастер модельной обуви, пришел печник Мендель, молчальник и философ,
пришел жестянщик Лейба, отец девяти детей, пришел широкоплечий седоусый
рабочий-молотобоец Хаим Кулиш. Все они слышали о том, что немцы во многих
городах уже объявляли об этих отправках, но нигде никогда никто не видел ни
одного эшелона евреев, не встречал колонн на дальних дорогах, не получал
известий о жизни в этих гетто. Все они слышали о том, что колонны евреев
идут из городов не к железнодорожным станциям, не по широким шоссейным
дорогам, а что ведут евреев в те места, где под городом яры и овраги, болота
и старые каменоломни. Все они слышали, что через несколько дней после ухода
евреев, немецкие солдаты выменивали на базаре мед, сметану, яйца на женские