"Василий Гроссман. Цейлонский графит" - читать интересную книгу автора

- Слушайте, - сказал Кругляк, - давайте сегодня хорошенько выпьем.
Пойдем в "Ку-Ку", в "Ливорно"? Вы думаете, это пустяки, все это? Ведь мы
освобождаем страну от импортной зависимости.
Николай Николаевич согласился. Правда, он не пьет вина, только пиво.
- Ну, ничего! Вы будете пить пиво, а я возьму графинчик, - сказал
Кругляк и, подумав, добавил: -А потом еще один графинчик. В этом "Ливорно"
есть такая цыганка, что можно лопнуть. - Он еще раз задумался и сказал: -
Она, вероятно, такая цыганка, как я цыган, но это дела не меняет.
В ресторане Кругляк вдруг почувствовал ненависть к Патрикееву.
- Мне надоел этот тормоз! - говорил он. - Что, я нанялся его
уговаривать? - Он перегнулся через столик и заговорил шепотом: - Ты --
партийный парень, ну так слушай: Кожин смотрит на это дело так, как я
смотрю, а не как директор. Директор считает, что если человек старый и имеет
специальность, так он старый специалист. Ну, а секретарь считает, что он
просто старый оппортунист в новой технике.
А к концу второго графина Кругляк вдруг открыл в себе способности
певца. Он начал помогать хору. К ним подошел массивный человек в черном
фраке, должно быть министр иностранных дел какого-то крупного государства, и
пригрозил вывести певца на улицу.
Потом Кругляк ходил звонить по телефону и, вернувшись, сказал:
- Хотел позвать сюда одну знакомую девушку, но какой-то сосед ее начал
мне читать мораль, что трудящихся не будят в половине третьего. Я ему
говорю: "Не ленитесь, я по голосу слышу, что вы молодой человек", он мне
говорит: "Приходите, парнишка, я вам обещаю открыть дверь". - Кругляк
рассмеялся: - Я бы пошел, но, черт его знает, вдруг это какой-нибудь
инструктор высшей физкультуры, который бросает левой рукой ядро на два
километра. О чем говорить с таким человеком?
Они расстались на углу Рождественки и Кузнецкого моста. Кругляку вдруг
так захотелось спать, что он шел по улице, то и дело закрывая глаза. Он шел
совершенно прямо и, подойдя к своему дому, оглядел пустую серую улицу и
хвастливо сказал:
- Кругляк бывает пьян, но никогда не блюет.
Когда сонный швейцар, чем-то очень громко гремя, открыл ему парадную
дверь, Кругляк проговорил:
- Тебе, наверно, все равно, товарищ, но с четвертого квартала мы пишем
советским графитом, - и он обнял швейцара.
А новый химик совсем не спал в эту ночь.
Он шагал по комнате и думал.
Работая в цехе вместе с Кругляком, глядя на работницу, улыбнувшуюся им,
радуясь удаче опыта, он чувствовал много замечательных вещей. В каких только
странах по обе стороны экватора он не жил за последние годы. Там все люди
были для него иностранцами. Здесь была страна друзей. Он ходил по комнате и
думал о другой стране, где живые краски ярче и прекрасней всех анилинов, о
болотистом острове, зараженном лихорадкой. Да, если б это зависело от него,
вот сейчас, он вышел бы на улицу и пошел туда пешком.

VII
Коммерческий директор фабрики, Рябоконь, сохранил все славные традиции
боевого комбрига. И когда посторонний человек заходил в отдел снабжения, где
гремел Рябоконь, окруженный могучими парнями, одетыми в хаки и носившими на