"Василий Семенович Гроссман. Обвал" - читать интересную книгу автора

но никогда у мамы не было такой неправды в глазах и такого фальшивого
голоса. И даже когда мама отходила от стола и стояла около тети Ксении,
молча смотрела на нее, Ире казалось, что поза у мамы какая-то чрезмерно
красиво печальная, театральная, и, когда мама плакала, Ира начинала
стыдиться и не верила ей.
А ведь когда мама ушла от папы, маленькая Ира ничуть не стыдилась того,
что соседки шушукались, смеялись, жутко сплетничали.
И в то же время Ира раздражалась на мать за то, что та отказывалась от
вещиц, что тускло и ярко поблескивали при свете электричества: ведь видно
было, что нравятся они Варваре Александровне. И ведь Ире они нравились. И
даже заплакать с досады ей хотелось. Почему это считается, что она должна
ходить в лыжных штанах, заниматься спортом и носить колечко, купленное за
три рубля в универмаге?
Дядя Сережа сказал маме:
- Ну, знаешь, Варюша, ты, очевидно, забыла, что я всю жизнь прожил в
безысходной нужде, думал не только о своем счастье, как ты.
Дядя произнес эти слова с несвойственным ему раздражением.
Мама, растерявшись, сказала:
- Сережа, как же ты можешь...
Дядя Сережа сказал:
- Что ты, что ты, прости меня, это нервы, нервы.
Мама сказала:
- Нет, нет, нет, будет именно так, как ты хочешь.
А спустя некоторое время, когда Ира и мама вышли на кухню, мама сказала:
- Неужели именно в этот ужасный день мне было суждено услышать такой
жестокий упрек от Сережи?
Но и в эти минуты мама не была той, для которой Ира была готова жизнь
отдать, с которой сидеть в воскресенье дома было приятней и веселей, чем
ходить в загородные походы.
Ира подумала: "А ведь дядя прав, мама думает о себе, а говорит, что думает
обо всех, только не о себе".
И чувство обиды охватило девушку: почему не подумает Варвара Александровна
о том, что Ире хочется иметь кольцо с настоящим, а не со стеклянным камнем?
Большая, светлая, нарядная комната, куда Ира приходила ребенком, сейчас
была такой угрюмой, неопрятной, нехорошей, полной пыли, нафталинного
запаха... столы с выдвинутыми ящиками... распахнутые дверцы шкафов... белье,
одежда, шубы, лежащие на стульях и на полу... и мысли были нехорошие,
стыдные, неловкие, необычные.
Какая долгая это была ночь.
Новый едва уловимый запах шел от мертвой Ксении Александровны. Она лежала,
полная смерти, среди разоренной комнаты, и стеклянные бусы были вокруг ее
старенькой, мертвой шеи; с ней осталось лишь то, что не было ее жизнью, а
то, что было ее жизнью, вышло из ящиков, комодов, шкафов и уходило от нее в
мусорные ямы, в чужие столы и шкафы... И даже ее лицо уже не было ее лицом.
И то, что осталось от ее жизни и уходило к ее родным, не объединяло их в
круг любви и близости. Казалось, не только лицо мертвой стало иным, и лица
живых в эту ночь стали измененными, новыми.
О чем бы ни думала Ира, все вызывало у нее стыд - и жизнь в замужестве, и
родной дом, и дети, которым надо посвятить все свое время, а они
превращаются в ничтожных, мелочных взрослых... и неожиданные плохие,