"Василий Семенович Гроссман. Авель (Шестое августа)" - читать интересную книгу автора

сиденье. Штурман усмехнулся бледными губами и проговорил:
- Вы меня вчера взволновали рассказом о зимних концертах...
Блек провел рукой по глазам:
- Режет, как ножом. Но здорово мы им дали за Пирл-Харбор, по самой
макушке!
Пассажир подумал:
"Странно! Юноша со вчерашнего дня гипнотизировал меня, а с момента взрыва
он перестал меня совершенно занимать. Где они - те, что были там, внизу?"

Радиостанции не умолкали. Вышли экстренные выпуски тысяч газет. Два
миллиарда людей говорили о погибшем городе, который никого не интересовал
накануне. Назывались самые разные цифры погибших - от девяноста тысяч до
полумиллиона.
Сознание людей, освоившее в эпоху фашизма миллионные цифры убитых в
лагерях уничтожения, было потрясено быстротой, с которой убивала урановая
бомба! В одну секунду, первую секунду после взрыва, число убитых и умирающих
достигло семидесяти тысяч человек! Все почувствовали: средства уничтожения
поднялись на такую высоту, что не такой уж фантастической стала казаться
перспектива уничтожения человечества ради процветания и величия государств,
счастья народов и мира между ними.
Политики, философы, военные, журналисты, публицисты в первые же часы после
взрыва доказали, что мощный удар урановой бомбы, воздав фашизму за
преступления против человечества и парализовав в большой мере сопротивление
Японии, ускорит приход мира, которого жаждут все матери ради жизни своих
детей. Эти доказательства сразу поняли и в японском генеральном штабе и в
императорском токийском дворце.
Всего этого не успел понять маленький четырехлетний японец. Он проснулся
на рассвете и протянул толстые руки к бабушке. В полутьме за спущенными
занавесками он видел ее седые волосы и золотой зуб. Ее узкие, слезящиеся
глаза улыбались среди темных морщин. Мальчик знал, что это он доставляет
бабушке столько радости - ей приятно, проснувшись, увидеть внучка. А сегодня
день особенно хорош. У мальчика наладился желудок, ему предстояло
попробовать кое-что получше, чем жиденький рисовый отвар.
Так ни этот мальчик, ни его бабушка, ни сотни других детей, их мам и
бабушек не поняли, почему именно им причитается за Пирл-Харбор и за
Освенцим. Но политики, философы и публицисты в данном случае не считали эту
частную тему актуальной.
Вечером после ужина летчики сидели на террасе и выпивали. Все они
возбужденно говорили, плохо слушая один другого. Днем они получили
благодарности от столь высокопоставленных людей, что, казалось, легче
получить на Земле радиосигнал с Марса, чем подобные служебные телеграммы.
Было очень душно, и казалось тщетным бесшумное вращение вделанного в
потолок большого, как винт самолета, вентилятора.
Командир корабля подошел к перилам. Так же как и вчера, Мерцали в большой
высокой черноте южные звезды и неясно светлели над темной землей лепестки
цветов.
Баренс повернулся к товарищам, сидевшим за столом, и сказал:
- Меня всю жизнь раздражали старинные, заросшие сады, тупой и жадный
лопух, крапива, лесная неразбериха тропиков. К чему прут из земли тысячи
хищных, ординарных, на одно рыло растений? Я всегда верил, что садовники