"Иржи Грошек. Реставрация обеда " - читать интересную книгу автора

честолюбиво отозвался я, поскольку, ввиду отсутствия звука "це" в
классической латыни, родовое имя знаменитого публициста начиналось с
буквы - "ка". Кикерон. Но мои познания - воспрепятствовали покупке
трехтомника. "Раз ты такой умный, значит, достанешь сам!" - выразился
букинист и унес замечательное издание к любителю попроще. Отсюда вывод...
Нельзя обнаруживать свою осведомленность до завершения сделки с
Антихристом. Вывод немного парадоксальный, зато - верный. И лучше всю жизнь
прикидываться дураком, чем париться в котле под крышкой.
Поэтому я посещал букинистические магазины, можно сказать,
инкогнито...

Густав Шкрета; сорока двух лет; пегий шатен со сломанным носом...
Интересуюсь открытками... Кисейных барышень начала двадцатого века...

В Праге великое множество всяких антикварных лавок, но особенно
располагают - две или три. По вашему выбору. Где-то понравится продавец,
где-то атмосфера, где-то вы найдете очень нужную книгу или вещь и будете
впредь посещать эту лавочку регулярно. У меня было три таких места, о
точных адресах - умолчу. И вот однажды в лавке букиниста, которая
устраивала меня по всем показателям - продавец, атмосфера, выбор, - я
рассматривая только что приобретенную фотографическую открытку...

Крошка Фифи; лучшие воспоминания; Спальна улица, дом четырнадцать...

Судя по некоторым признакам, открытка была изготовлена не позже
тридцатых годов. На эту экспертизу у меня ушло немного времени - я просто
чуть сдвинул в сторону палец и обнаружил в правом нижнем углу дату - 1930.
Именно в этом году "Крошка Фифи" облюбовала канапе, чтобы увековечить себя
на фотографии. Я поблагодарил букиниста и вышел из лавки в чудесном
расположении духа. Спальна улица была в двух кварталах отсюда, погода
хорошая... "Почему бы не навестить Фифи или то, что от нее осталось? -
подумал я и отправился на поиски дома номер четырнадцать.
В Старом Городе ничего не менялось лет триста. Собственно говоря, в
этом и состояла мистика Праги - довольно легко представить себе Голема,
неизменно стоящего на одном и том же углу с кружкой для подаяний. Впрочем,
я неоднократно замечал, что люди склонны врать по поводу своих фантазий.
Они заполняют страницы книг описаниями, как в летний душный вечер им
привиделся на дороге Кафка... Еще охотнее представляется коллективный
призрак Ярослава Гашека под руку со Швейком. На двадцати - тридцати
страницах. Как Гашек и Швейк гуляют по улочкам Праги вроде бродячих собак,
по пешеходному маршруту номер три, для туристов, посещающих Старый Город с
мини-разговорником. И тут же прилагается обязательное описание черепичных
крыш, которые никак не падут на головы графоманов. Эти литературные
фантазии вызывают у меня чувство собственной неполноценности. Поскольку
готические и мистические образы Старой Праги предпочитают со мной не
сталкиваться на "узких улочках". У них, кстати, хорошо поставлена служба
контрразведки, поэтому когда я выхожу погулять, то никого аномального не
встречаю... Вот пробежала собака с шелковым платком на шее; вот голубка,
которую выкормил Пабло Пикассо, пролетела с куском батона в клюве; вот дом
четырнадцать по улице Спальна...