"Михаил Громов. В небе и на земле " - читать интересную книгу автора

четырехлетней девочкой. Ее звали Надюсей. У Надюси была игрушка, совершенно
меня покорившая: серый конь, на которого можно было садиться верхом и
качаться, как на кресле-качалке. С той ранней поры страсть к лошадям
вспыхнула и зажглась непреодолимо.
Вскоре из Калуги отца перевели по службе в военный городок Мыза-Раево,
в полутора километрах от станции Лосиноостровская (ее иногда называли
Лосинка). Мне было тогда три с половиной года. По приезде на станцию меня,
сонного, отец взял на руки и перенес из поезда в казенную пролетку, а мать
вела сестренку за руку. Было темно, шел мелкий осенний дождь. В одном
километре от станции был переезд через железную дорогу на ее правую сторону
(от Москвы), а дальше я заснул и проснулся на другой день уже в городке
Мыза-Раево. С той поры знакомство с семьей Надюси продолжалось лишь в
письмах и редких их приездах в Москву. Несколько позже, когда я уже научился
писать (лет в семь), мои чувства к Надюсе еще сохранялись. Я послал ей
как-то открытку, на которой был изображен малыш, вроде меня, гадавший на
ромашке, обрывая лепестки цветка: "любит - не любит". Она ответила мне тоже
открыткой, на которой девочка вынимала из ушка сережку со словами: "Для
милого дружка - сережка из ушка". Но потом эта милая детская дружба
постепенно угасла...
На этом я прервал писание, чтобы чуть передохнуть. Взглянув на
пришедшую почту, я увидел письмо. Оно было получено редакцией журнала "Наука
и жизнь", которая любезно переслала его мне. Написала это письмо женщина,
жившая в той же даче (на втором этаже), в которой проживала наша семья
последнее время на Лосиноостровской. Соседка, прочитав в журнале "Наука и
жизнь" небольшую статью обо мне - "Начало пути" - вспомнила те времена,
красоту природы, окружавшей тогда Лосинку, Останкино, Свиблово и выразила
пожелание поставить на даче, где мы проживали, мемориальную доску. Но это
неосуществимая мечта... Прошло 70 лет. Теперь на этом месте стоят
многоэтажные жилые дома, а вместо Лосинки вырос город Бабушкин (В настоящее
время город Бабушкин входит в состав Москвы.). А в те времена станция
Лосиноостровская размещалась в маленьком деревянном домике, и были две
низенькие платформы, возле которых останавливались пассажирские поезда.
Лосиноостровская была большой, сортировочной станцией. Почти рядом со
станцией находился домик, в котором жил начальник станции Переслегин со
своей семьей. На левой стороне железной дороги было несколько дач и одна
лавка. На правой стороне, напротив станции, стоял небольшой деревянный
домик, который со всех сторон окружал только лес. В этом домике жил
начальник железнодорожного движения станции - старичок-немец со своей
супругой и сыном - "вечным студентом" Артуром. Фамилия их была Гаузе. Я пишу
об этих фамилиях, так как в 1975 году случайно на отдыхе в пансионате меня
вдруг остановил один генерал и спросил: не говорит ли мне что-либо фамилия
Переслегин? Я посмотрел на него внимательно и, так как он очень похож на
своего отца, узнал в нем сына бывшего начальника станции Лосиноостровская.
Прошло более 65 лет с тех пор, как мы не виделись. Мы были, конечно, рады
такой неожиданной встрече и вспоминали те давние времена - родителей,
родных, станцию с ее сторожем Баландиным с широкой бородой-"лопатой".
Баландин давал один звонок (в специальный медный колокол) перед подходом
поезда к станции, два звонка - при остановке поезда и три звонка - когда все
пассажиры должны были сесть в поезд. Свисток паровоза был последним сигналом
к отправке. Первый звонок был очень кстати и удобен особенно зимой.