"Иван Громов. На перекрестке времени" - читать интересную книгу автора

Покосившись на уполномоченного, Николаев увидел у самого своего
виска черное отверстие дула.
- Послушай, - вдруг раздался из кухни приглушенный голос
второго, - надо взглянуть, что он там натворил.
- Иду сейчас! - крикнул уполномоченный. Он тяжело поднялся с
колен и пнул Николаева ногой. - Ты пока полежи здесь, сволочь.
Но на пощаду не рассчитывай.
Несколько секунд Николаев действительно лежал, ничего не
понимая: они забыли связать ноги! Он вскочил и бросился в
темноту. Никогда в жизни он не бегал так быстро и бесшумно, как
собака. Ждал выстрела вдогонку, но никто не выстрелил.
Те двое работали профессионально и быстро. Через полчаса они
увязали в узлы все, что не нашел или не успел унести Николаев. В
гостиной маленький показал на часы:
- Возьмем пастушек?
- Нет, - сказал цыган, - уходим.
Под осень появился Бриллиант. Пришел в сопровождении настоящего
уполномоченного - невысокого, круглоголового белобрысого паренька. Тот
важно прошелся по комнатам, заглянул в туалет и сказал:
- Бывший адвокат Алябьев налогов не уплачивают, в городе же отсутствуют.
Так что располагайтесь со всей душой, товарищ Бриллиант!
Бриллиант, в противоположность провожатому, был высок, черен, имел голову
сложной конфигурации, выпуклые веселые глаза и крупный нос. Он смахнул пыль
с пастушек, сунул нос в камин и раскатился восторженным французским "р":
- Ого! Да тут до нас порработали!
Паренек тоже поглядел и сказал:
- Ничего. Полную инвентаризацию проведем.
Инвентаризацию не провели, но комиссариат въехал. Бриллиант
угнездился за черным столом в кабинете и наполнил комнату едким
дымом дрянных самокруток. Спальню очистили и сложили в ней
оружие. В детской печатала мандаты Любовь Тимофеевна. Время от
времени появлялись героический Берда и сутулый Сажин.
Комиссариат Бриллианта ведал продовольствием. Продовольствие
добывали так. Бриллиант вызывал к себе Берду или Сажина и
приказывал:
- Мобилизуйте людей. Подводы будут. Зайцев очень просил...
Мобилизации шли туговато: все знали, что деревня хлеб не отдает
и может быть сопротивление. Но чем дальше в осень, тем злее и
отчаяннее становились парни в рабочих районах, и в отряде
крепчал дух пролетарской решимости. Берда любил выстроить людей
во дворе и, шагая туда-сюда вдоль строя, вращал глазами:
- Орлы, орлы... Держись, хозяева!
В ноябре его отряд попал в засаду. Одного убили, Берда был ранен
в плечо. С тех пор правая рука у него не двигалась и висела на
перевязи.
Люди из отряда вповалку спали в гостиной. Я чувствовал
неприятный запах их тел, их грязи. Вечером они над плитой трясли
исподнее - вши лопались с сухим треском и душно воняли. Когда
кончились те жалкие дрова, что завезли в конце лета, открыли
библиотеку. Сначала пошли в ход книги, потом мебель - потому что