"Иван Громов. На перекрестке времени" - читать интересную книгу автора

- Послушайте, Абрикосов. Любите ее, как любите. Это хорошо.
Женщина, которая вселяет в мужчину нежность, не может быть
дурной. Вы же сами об этом рассказывали, не так ли?
Абрикосов кивнул. Он был по-настоящему тронут. Слова Бриллианта
не уничтожали прошлого его возлюбленной, но столь возвышали
другое, светлое чувство, что собственные страхи показались ему
вдруг мелочными, пошлыми, отвратительными. Впервые за много лет
появилось у Абрикосова желание открыться другому, рассказать о
жизни своей, полной боли, смертей и надежд несбывшихся,
распечатать заклятую молчанием тяжесть на душе, позорную радость
от смерти отца, когда ухнул тот во хмелю с лесов, разбил голову
о мостовую и навеки успокоил страшные железные кулаки;
рассказать, как с гордостью провожал брата любимого, Андрея, в
Красную Армию - "бить белых" - и как через полгода Андрей погиб
в Кронштадте, оказавшись в числе бунтовщиков, когда пришел
приказ расстрелять пленных по мятежным фортам; как мать умирала
четыре дня и четыре ночи на руках его, и все без сна, крича в
голос...
- Вы сильный, Абрикосов, - произнес Бриллиант, по-своему
истолковав молчание собеседника. - У вас хватит такта не
напоминать ей обстоятельства вашего знакомства. Вы будете
счастливы.
Абрикосов почувствовал, что наплыв откровенности прошел. Он
благодарно улыбнулся:
- Да, да.
В этот момент Бриллиант насторожился:
- Послушайте, Абрикосов, - сказал он тихо. - Меня не покидает
ощущение, что в доме кто-то есть. Вы ничего не слышите?
Абрикосов прислушался. Собственные мысли мешали ему
сосредоточиться.
- Ничего не слышу...
- А мне кажется, стекло звякнуло, петли скрипели, по полу были
шаги. И вот теперь - еще странный звук...
Абрикосов настороженно пожал плечами.
- Я привык вам доверять, но что это может значить?
- Ничего хорошего, - произнес Бриллиант мрачно.
В этот момент явственно донесся приглушенный вскрик. Абрикосов
вскочил. Все было так неожиданно, что он не успел сообразить
даже, откуда кричат.
- Спасите! - истошно завопил кто-то внизу.
Ледяная, захватывающая дух волна окатила Абрикосова, но ноги
сами уже вынесли его в коридор, и, грохоча сапогами, он бросился
вниз по лестнице.
В половине двенадцатого дворник Николаев обошел дом и,
убедившись, что в окнах нет света, вернулся к черному ходу.
Александр Александрович ждал его там, поеживаясь от нервного
озноба и потирая дрожащие руки.
- Теперь уже, верно, не придет, - сказал Николаев. - Вы уж, на
всякий случай, у подъезда становитесь, барин. Вдруг что... Я
мигом.