"Ариадна Громова, Виктор Комаров. По следам неведомого " - читать интересную книгу автора

брал вверх, что жутко становилось. Внизу открывалась бездонная пропасть,
вверху громоздились скалы, густо поросшие лесом.
- Внимание, сейчас будем проезжать интересное местечко, довольно
усмехаясь, заявил Милфорд.
Я поглядел - и зажмурился на секунду. Поезд огибал по узенькому карнизу
угол отвесной скалы. Внизу зияла бездна, вагон, казалось, висел над
пустотой.
- Ничего себе! - пробормотал я.
Боязнь высоты меня никогда не мучила в горах, но там полагаешься на
свои мускулы, а тут - дело другое: сидишь беспомощно в поезде, который точно
по воздуху ползет и того гляди загремит вместе со всеми пассажирами в эти
самые тераи, на поживу крокодилам и пиявкам. Поневоле жутко станет.
Милфорд тихо засмеялся, глядя на меня.
- Это называется "Угол борьбы на смерть", - сообщил он. Я с огорчением
отмечаю, что этот чудесный вид на загробную жизнь вы оценили отрицательно.
Ах, эти атеисты!
- Меня пока интересует не загробный, а загималайский мир, - буркнул я,
недовольный тем, что Милфорд заметил мой страх.
- Увидите и Гималаи, бэби, - ответил Милфорд и пояснил, глядя вниз: -
Поезд здесь, насколько я знаю, никогда не срывался. Разве если дождями
размоет дорогу... Но ведь сейчас не период дождей.
Петли дороги становились все более крутыми. Поезд поднимался резкими
зигзагами. Воздух был приятен, но после духоты тераев казался нам слишком
свежим.
Поезд остановился на станции Курзеонг на высоте 1350 метров. Мы уже
оделись по-зимнему - и все же потирали руки от холода. Я теперь с
удовольствием отхлебнул виски из фляги Милфорда, хотя напиток этот мне не
очень понравился, - на мой взгляд, наша "Столичная" куда лучше. Я, конечно,
не сказал этого Милфорду, но он, к моему удивлению, сам заявил: "Конечно,
бэби, русская водка лучше, но здесь ее нет!" Мне стало тепло и хорошо. На
станции мы все перекусили, погуляли по платформе, подставляя лицо
прохладному ветру, дующему с еще невидимых снежных высот.
Нас атаковала толпа темно-коричневых от смуглоты и грязи ребятишек с
копнами спутанных черных волос. Они наперебой предлагали нам каких-то
бабочек величиной с воробья, громадных жуков, расписанных всеми цветами
радуги, совали в руки букеты орхидей, папоротников. Мальчишка лет десяти на
вид, крепыш с монгольскими узкими глазами, ткнул мне в руки прекрасный букет
золотых с белым орхидей. Я было покачал головой - на что мне цветы в дороге?
Но Милфорд, смеясь, посоветовал мне взять букет и заплатить хоть что-нибудь.
- Я этих сорванцов знаю, - добавил он, - того и гляди, в отместку сунут
вам в карман или за шиворот какую-нибудь вонючку - неделю потом не
отделаетесь от аромата тропиков!
Он сказал что-то мальчишке на языке хинди - тот засмеялся и ответил на
ломаном английском: "Не понимаю!"
- Ну, конечно, шерп! - сказал Милфорд. - Будущий проводник экспедиции.
Джомолунгма, Кангченджунга, Аннапурна, э?
Мальчишка заговорил, оживленно жестикулируя и показывая на север.
Милфорд вслушался.
- Он не шерп, а тибетец. Разбойник отчаянный, видно. Берите букет,
дайте монетку, бэби. Энергию надо уважать.