"Ариадна Громова, Виктор Комаров. По следам неведомого " - читать интересную книгу автора

кирпичом, - постоянная толчея. Улицы похожи на крытые галереи - крыши и
карнизы домов нависают над тротуарами, солнце падает на мостовую узкой
полосой. Дома щедро украшены деревянной резьбой, - наличники окон,
балкончики или тонкие деревянные колонны галерей поражают изяществом
выполнения.
Уровень жизни здесь пока еще невысок, - ведь Непал стараниями своих
правителей был так долго отгорожен от всего мира, что это не могло не
сказаться на материальном благосостоянии населения. Однако все эти блестящие
и оригинальные произведения искусства - храмы, дворцы, изваяния - говорили о
том, что эту маленькую страну населяет очень талантливый народ.
В Катманду Милфорд вел себя спокойнее, чем последние дни в Дарджилинге.
Ане. был рядом, от обещания своего не отказывался, надо было просто ждать.
Анг обедал повести нас в таинственный храм только на обратном пути. Он
раньше хотел пойти в горы, чтобы найти тело отца. Шерпы его не отговаривали,
а даже поощряли - им казалось, что это очень достойный замысел. Я вообще
отмалчивался, а Милфорд понимал, что ничего тут не поделаешь, - Анг твердо
стоял на своем и не хотел даже намекнуть, где находится этот храм.


[Image011]


Впрочем, следовало предполагать, что он где-то в горах, в глухих
местах. В самом Катманду и вокруг него - масса храмов, и среди них такие
широко известные не только в Непале, но и в Индии и Тибете, как "непальский
Бенарес" - Пачпатинат, Боднат, Сваямбунат, привлекающие массу паломников. Но
ни один из них не славился такими грозными и таинственными свойствами, как
храм шерпской легенды, хотя легендой овеян тут каждый шаг. Мы повидали
немало храмов, и некоторые из них производят сильное, можно сказать,
незабываемое впечатление. Меня особенно поразил храм в Боднате, над
полукруглым куполом которого возвышается четырехугольная, заостряющаяся
кверху башня с парой косо прорезанных, удивительно живых и мрачных глаз,
изображенных на каждой стороне. Это глаза всевидящего Будды, объяснили нам.
Интересна и статуя индуистского бога Нараяна в храме Баледжи. Нараян
изображен лежащим на ложе из змей; лежит он в очень свободной и естественной
позе, согнув одну ногу; вся скульптура будто плавает в искусственном
водоеме - ее постамент уходит под воду.
Милфорд на эти красоты смотрел с интересом, но все время отпускал
довольно злые шутки. Он вообще так свирепо нападал на религию - особенно на
ламаизм, - что я даже подумал: нет ли у него каких-нибудь личных счетов со
служителями культа на Востоке или на Западе. Для него, например, святость
храма, в который мы собирались проникнуть, просто не играла роли. Или даже
усиливала азарт. Опять повторяю - это вовсе не от бесцеремонности: Милфорд,
наоборот, относился с определенным уважением к местному населению, к его
обычаям и приходил в ярость только тогда, когда сталкивался с религиозными
предрассудками. Я думаю, что и его безжалостное отношение к страхам Анга
отчасти объяснялось той же ненавистью к культам и к религиозным суевериям.
Но, конечно, и в Катманду Милфорд думал только о своих новых планах.
Из-за этой его одержимости от нас отстали еще в Дарджилинге наши постоянные
спутники Массимо Торе и Петер Кауфман. Милфорд стал невнимательным, резким;