"Я.И.Гройсман. Валентин Гафт " - читать интересную книгу автора

месту, где я сейчас живу, - метро "Беговая". Напротив моего подъезда
находится городок, который строили пленные немцы. В одном из желтеньких
двухэтажных домиков находилась квартира Андроникова. Мы позвонили в дверь,
нам открыли и сказали, что Андроников занят, подождите. Нас усадили в
коридоре, где две маленькие девочки играли в куклы, потом угостили каким-то
киселем или компотом. Приоткрылась на секунду дверь кабинета, где был
Андроников, и в щель мы увидели, что там сидел какой-то старец, и Володя
сказал тем же гнусавым голосом, поглаживая переносицу: "Это Вертинский". Ну,
конечно, это был никакой не Вертинский, но нам хотелось, чтобы это был он.
Потом этот "Вертинский" - долговязый стриженый старик - вышел, и нас
пригласили в кабинет. Я никогда не видел такого количества книг и никогда не
видел таких больших кожаных кресел. Письменный стол завален книгами, но было
как-то красиво, уютно. Мне казалось, что я сижу в кресле и не достаю ногами
пола. Володя сидел напротив и объяснял, зачем мы пришли. Андроников
превратился в того Андроникова, которого мы видели тогда в студенческом
клубе. Он заговорил немножко не бытовым голосом, которым обычно говорят, а
таким актерским и сказал, что артистами нам быть не следует. "Зачем? Кого вы
будете играть, мальчики: рабочих, колхозников? Отелло вы не сыграете
никогда", - сказал он, поглаживая меня по голове. А потом стал рассказывать
что-то, чуть ли не проверяя на нас свои устные рассказы. Он рассказывал нам
о Шаляпине, о Сулержицком, жестикулировал, показывал. Это продолжалось, как
мне показалось, до самого вечера. В конце концов Андроников сказал: "Устных
рассказов дать не могу по той простой причине, что они устные, но если вы
так хотите и решили поступать, то я могу вам посоветовать вот что,
запомните: артисты - люди малообразованные, книг не читают. Чтобы было всё
органично и просто, вы выйдите, назовите какого- нибудь автора с потолка,
допустим, Петров, "Как я пошел первый раз на свидание". И прямо от себя
говорите любой текст, например: "Сегодня я вышел из дома рано, у меня должно
состояться свидание с девушкой, я надел свой самый лучший костюм, вышел из
подъезда, но вдруг заметил, что моросит дождик..." и т. д. И всё это будет
органично и просто. Главное - рассказывать". Вот такой он дал совет, и на
этом мы расстались. Это было в 1952 году.
Спустя несколько лет, будучи студентом второго курса, я поехал в
Ленинград знакомиться с достопримечательностями города: Эрмитажем, Русским
музеем и т. д. Проходя мимо гостиницы "Европейская" и филармонии, я увидел
Андроникова, выходившего после своего концерта и окруженного роскошной
толпой. Он шел среди необыкновенно одетых красивых женщин и мужчин, опять в
распахнутом пальто и зимней шапке. Это был почти тот самый Андроников,
которого я видел тогда на Стромынке. Его поздравляли, он широко улыбался и
был счастлив. Протиснувшись сквозь толпу, я встал перед ним и сказал: "Это
я, здравствуйте! Я уже студент школы-студии МХАТ". По-моему, он меня и не
узнал, но сказал: "Да, очень хорошо, поздравляю, заходите в гостиницу,
попьем чаю". Да, он дей- ствительно так сказал, но я, конечно, не пошел пить
чай в гостиницу... Куда мне, здесь такие люди... И я, зажатый, бросился
бежать со всех ног. После этого я видел Андроникова на эскалаторе в метро, в
Москве. Мы двигались в разные стороны. Я хотел окликнуть, но не мог
выговорить очень трудное отчество. Это была встреча необыкновенная, мы
вздернули руки, он и я долго махали друг другу, пока он поднимался вверх, а
я спускался до самого низу.
Но самое интересное произошло потом, когда он был уже тяжело болен. Я