"Катажина Грохоля. Заявление о любви " - читать интересную книгу автора

Катажина ГРОХОЛЯ
Перевод с польского И. Е. Аледьгейма, Э. Ш. Гараевой, Э. В. Серебряковой.
OCR Roland; SpellCheck Miledi

ЗАЯВЛЕНИЕ О ЛЮБВИ


Анонс

Катажина Грохоля - но... СОВЕРШЕННО ДРУГАЯ!
Не ехидно-ироничная, но - мудрая, лиричная, ОЧЕНЬ ЖЕНСТВЕННАЯ и ТОНКАЯ
в своей ОЧЕНЬ ЖЕНСКОЙ ПРОЗЕ.
Незаметные на первый взгляд оттенки чувств могут однажды изменить ВСЮ
ВАШУ ЖИЗНЬ!..
Мир, в конце концов, не так уж плох - достаточно только взглянуть на
него под другим углом!
Жизнь часто дает нам обещания - и не выполняет их.
Но как же часто она дарит нам и нежданные, нечаянные радости!..
Жизнь есть страдание? Нет!
Жизнь есть чувство? О да!..

ВОСКРЕСЕНЬЕ

Понедельник напоминал берег ручья, вторник выглядел, словно старый
сарай для инструментов, среда была тяжелой, четверг - серым, а пятница -
туманной. Суббота подобна готическому костелу. А вот воскресенье было синим.
В воскресенье небо становилось безоблачным. Даже если шел дождь, в
воскресенье удавалось на мгновение заглянуть за тучи. До чего же там было
чудесно!
В воскресенье он помнил, что за тучами скрывается солнце. Луна. Звезды.
Воскресенье было святым днем. Воскресенье не разрывало их надвое.
Воскресенье соединяло два разделенных тела воедино. Он любил воскресенья.
Утренний субботний автобус переносил его из понедельника в воскресенье.
Вся неделя была для него путешествием. С раннего утра в понедельник,
когда он просыпался от резкого воя сирены и умывался холодной водой. Мятый
кусок хлеба в сумку - и за дело.
В каменоломне он снимал рубаху, старательно складывал ее квадратом и
прятал в сумку, но прежде вынимал кусок хлеба да бутылку с водой и ставил у
любимого валуна, где всегда была тень, вечная тень и зеленый влажный мох, -
вода здесь дольше хранила холод.
Он любил камни.
Они были как живые. Их названий он не знал, но ощущал под киркой нежную
мягкость одних, нерешительную хрупкость других, сопротивление и силу темных
камней, от удара об которые инструмент трескался, и приходилось как следует
потрудиться, чтобы приручить такой валун. Его трогал пронизанный красными
жилками мрамор. Он чуть не плакал, когда острая кирка продиралась к
мраморному нутру. С тревогой смотрел на лопающиеся скалы. Испуганно - словно
в граните таилось сердце из плоти и крови. Он был уверен, что в конце концов
из-под кирки покатятся багровые капли, и радовался, что ничего такого пока
не произошло. Не было на свете камня, с которым он бы не совладал. Он был