"Я.И.Гройсман, Ирина Цывина. Евгений Евстигнеев - народный артист " - читать интересную книгу автора

режиссер. За глаза она всегда восхищалась его талантом, хотя в глаза и
подтрунивала над ним. Она ставила ему в пример Жана Габена, но, по-моему,
про себя думала, что Женя даже лучше.
Эта комната в коммуналке стала нашим клубом, нашим штабом:
"Маяковка"-то рядом. Мы приходили к ним в перерывах между репетициями
спектаклей. Плохо помню, что мы ели (получали копейки), зато часто спорили,
иногда пели, когда приезжал из Грузии режиссер Гига Лордкипанидзе (он
садился за пианино). Женя брал две вилки, чемодан и становился залихватским
ударником.
Совершенно счастливы супруги были, когда получили однокомнатную
квартиру. Женя, помню, сказал, что в отпуск не поедет, будет обживать
квартиру, будет спать на полу, на газетах. Так и сделал.
Проснулся знаменитым Евстигнеев после спектакля "Голый король". И опять
все исполнители сбегались смотреть сцену выхода короля и сцену примерки.
Стоя перед зеркалом, он не видел костюма, но изо всех сил делал хорошую
мину, пытался улыбнуться, по-детски красовался, чтобы не подумали, что он не
видит ткани и не сочли его дураком.
"Голого короля" выпускали в Ленинграде. Люди стояли ночами за билетами
на этот спектакль, да и вообще на спектакли "Современника", приносили с
собой раскладушки в очередь. Евстигнеев стал прямо-таки легендой. Первый
творческий вечер, как бы бенефис, был устроен Евстигнееву тоже в Ленинграде.
Олег Ефремов нам все время повторял: "Это дело театра, поймите, все должны
участвовать, делать праздник". На вечере был целый акт из спектакля "Голый
король". Это снято на пленку (но пленку из музея театра кто- то взял
посмотреть и не вернул...).
Я думала, что бы такое оригинальное подарить Жене. Мы с Валей Никулиным
поймали во дворе гостиницы кота, посадили в сумку и решили преподнести на
сцене живой подарок. Кот был смирный: пока я играла на сцене фрейлину, он
сидел спокойно в сумке. В конце вечера я прочла какие-то сочиненные к этому
случаю стихи, и мы преподнесли кота с бантом. Кот вдруг обезумел от яркого
света и множества людей, начал рваться из рук, царапаться и мяукать.
Евстигнеев растерялся, сделал страшные глаза и прошептал сквозь зубы: "Ты с
ума сошла". Кто-то выручил, подхватил кота. За сценой Женя мне говорит: "Что
ты наделала? Куда я его дену?" Радости совсем не выразил. "Мы его напрокат
взяли, для эффекта. Обратно отнесем". Он жутко обрадовался, стал смеяться:
"Гора с плеч". Все сели за стол, а мы с Никулиным понесли обратно кота под
дождем, весенним и теплым, по Невскому проспекту. Ужасно смеялись, помню,
над этим случаем и над собой.
В первые годы "Современника" у нас было принято играть и большие роли,
и маленькие. Никто не имел права отказаться. В спектакле "Без креста"
Евстигнеев играл роль священника и совсем маленькую роль деревенского
изобретателя, эдакого Кулибина. Маленькие роли в этом спектакле были очень
важны. Они придумывались актерами вместе с режиссером О. Ефремовым, чтобы
создать атмосферу жизни деревни. Это всё должны были быть яркие персонажи,
хотя у каждого - две-три фразы. Евстигнеевская же реплика стала крылатым
выражением на долгие годы в нашем коллективе. Я играла его жену, которая
жаловалась, что он не бывает дома, а если бывает, то только все книжки
читает. Он, танцуя, мне говорит: "Ты плачешь, а надо бы рость". Эта реплика
всегда вызывала в зале аплодисменты. И танцевал он очень смешно, очень
ритмично, несколько "виляя задом", когда поворачивался спиной к публике. И