"Джон Гришем. Дело о пеликанах [D]" - читать интересную книгу автора

у задней двери снаружи, но только с десяти вечера до шести утра. Никто не
может войти в дом, кроме судьи Розенберга и его санитара. Место не
охраняется надежно, должен сказать.
Раньян провел скрепкой по ногтям и едва заметно улыбнулся. Смерть
Розенберга, причиной которой явилось не важно что, любое орудие или метод,
стала бы облегчением. Нет, это был бы великолепный случай. Шефу хотелось
бы одеться в черное и произнести надгробные слова, а за закрытыми дверями
похихикать со своими клерками. Раньяну нравилась такая мысль.
- Что вы предлагаете? - спросил он.
- Вы можете поговорить с ним?
- Я пытался. Я объяснял ему, что, возможно, его ненавидят в Америке
больше всех, что миллионы людей проклинают его каждый день, что народ в
основной своей массе хотел бы видеть его мертвым, что он получает почту,
полную ненависти, в четыре раза большую, нежели мы все, вместе взятые, и
что он предпочитает оставаться отличной мишенью для предательского
убийства.
Льюис выждал некоторое время.
- И?..
- Сказал мне поцеловать его в зад, затем уснул. Служащие хихикнули,
как того и следовало ожидать, и тогда агенты ФБР тоже сочли юмор уместным
и разразились смехом.
- Итак, что мы предпримем? - не найдя в этом ничего забавного,
спросил Льюис.
- Вы охраняете его как можно лучше, составляете письменные отчеты и
не беспокоитесь ни о чем. Он не боится ничего, в том числе и смерти, и
если он не обливается потом от страха, то почему это должны делать вы?
- Директор трясется от страха, а значит, и я, шеф. Все очень просто.
Если хоть один из вас пострадает, то Бюро будет неважно выглядеть.
Шеф быстро развернулся вместе с креслом. Шум с улицы все больше
действовал на нервы. Митинг затягивался.
- Позабудем о Розенберге. Может быть, он умрет своей смертью во сне.
Меня больше заботит Дженсен.
- С Дженсеном не все так просто, - ответил Льюис, листая страницы.
- Я знаю, что он представляет для нас проблему, - медленно произнес
Раньян. - Он - препятствие. Теперь он считает себя либералом. Голосует,
как и Розенберг, наполовину. В следующем месяце он превратится в крайнего
расиста и будет поддерживать школы с раздельным обучением. Потом он
влюбится в индейцев и захочет отдать им Монтану. Это все равно, что иметь
умственно отсталого ребенка.
- Его лечат от депрессии, вам известно об этом.
- Да, я знаю, знаю. Он мне рассказывает об этом. Я для него как отец.
Шеф продолжал чистить ногти.
- А как насчет инструктора по аэробике, с которой он встречался? Она
все еще вместе с ним?
- Не совсем так, шеф. Я не думаю, что его интересуют женщины. - Льюис
самодовольно замолчал. Он знал больше. Он посмотрел на одного из своих
агентов, и тот подтвердил эту небольшую пикантную новость.
Раньян проигнорировал это, он не хотел больше слышать об этом.
- Он взаимодействует с вами?
- Конечно, нет. Во многих отношениях он хуже Розенберга. Он позволяет