"Джон Гришем. Дело о пеликанах [D]" - читать интересную книгу автора

спальне слегка приоткрылась дверь стенного шкафа и оттуда появился Хамел.
Обшлага его сорочки, нейлоновое кепи и шорты спортсмена-бегуна - все было
яркого синего цвета: Рубашка с длинными рукавами, носки и обувь фирмы
"Рибок" были белыми - королевский наряд. Отличное сочетание цветов. Хамел
- любитель бега разминочным темпом. Он был чисто выбрит, а очень короткие
волосы под кепи стали теперь белокурыми, почти белыми.
В спальне, как и в коридоре, темно. Ступеньки слегка скрипнули под
"Рибок". Его рост - пять футов и десять дюймов, а весил он менее ста
пятидесяти фунтов, жира не было совсем. Он сохранял подтянутость и
легкость, чтобы все движения были быстрыми и бесшумными. Ступеньки
закончились в холле, рядом со входной дверью. Он знал, что в машине,
стоящей у края тротуара сидели два агента, возможно, не наблюдающие за
домом. Он знал, что Фергюсон прибыл сюда семь минут назад. Он мог слышать
храп из дальней комнаты. Ожидая в стенном шкафу, он рассчитывал нанести
удар раньше, до того, как приедет Фергюсон, тогда ему не придется убивать
его. Само убийство не представляло никакой проблемы, но оно вызывало
беспокойство относительно еще одного трупа. Хамел ошибочно полагал, что
Фергюсон, возможно, заступая на дежурство, общается с санитаром. Если так,
то Фергюсон обнаружит кровавую баню, и Хамел потеряет несколько часов.
Поэтому он и выждал подходящего момента.
Он бесшумно проскользнул через холл. В кухне слабый свет освещал
нижнюю часть комнаты, и от этого предметы казались только более опасными.
Хамел проклинал себя за то, что не проверил лампу и не вывинтил ее. Такие
незначительные ошибки непростительны. Он выглянул в окно, окинув взглядом
двор. Он не мог видеть Фергюсона, хотя и знал, что его рост семьдесят
четыре дюйма, ему шестьдесят один год, у него катаракта и он не может
сразу попасть в гаражные ворота из-за своего пристрастия к винной бутыли
"357".
Оба храпели. Хамел улыбнулся сам себе, приседая в дверях, и быстрым
движением вытащил автоматический пистолет двадцать второго калибра с
глушителем. Присоединил четырехдюймовую трубку к стволу и заглянул в
комнату. Раскинувшись, санитар сидел глубоко в кресле: ступни ног
болтаются в воздухе, руки свисают, рот приоткрыт. Хамел навел прицел на
дюйм от его правого виска и трижды выстрелил. Руки вздрогнули, и ноги
дернулись, но глаза оставались закрытыми. Хамел быстро направил пистолет
на сморщенную бледную голову судьи Абрахама Розенберга и выпустил в нее
три пули.
В комнате нет окон. Он осмотрел тела и, проверяя свою работу,
прислушивался примерно минуту. Задники ботинок санитара дернулись
несколько раз и замерли. Тела лежали без движения.
Он хотел убить Фергюсона в помещении. Было уже одиннадцать минут
одиннадцатого, самое время для соседа выйти перед сном с собакой на
прогулку. Он прокрался в темноте к задней двери и вычислил полицейского,
беззаботно прогуливающегося вдоль деревянной ограды примерно в двадцати
футах от дома. Инстинктивно Хамел открыл заднюю дверь, включил свет во
внутреннем дворике и громко позвал: "Фергюсон!"
Он оставил дверь открытой, а сам спрятался в темном углу рядом с
холодильником. Фергюсон послушно неуклюже зашагал через маленький дворик
по направлению к кухне. В этом не было ничего необычного. Фредерик часто
звал его после того, как Его честь засыпала. Они обычно пили растворимый