"Катря Гриневичева. Шоломи в сонцi (Укр.)" - читать интересную книгу авторалиснючих бахматах райдужний княгинин почот.
Над жнивом у повнiм розгарi повисло чудове небо. По скибах, бокатих, розсiлися копицi i, здавалося, торкали чубами спохилля кра║виду. Далина розгорталася, нiби писана верета, що ┐┐ незрима рука котила зi суво┐в опередь коней. Iнодi ж на пологих обкрутах дороги, сотня скиб простягнених у небо прилiпала зiбгана рубцями до рвучких колiс воза, звiдки у сiрiм дорожнiм лудинню й жалiбнiй заво┐ пiд шапочкою з беберяном цiкаво вихилювалася княгиня, а з-поза ┐┐ плеча Шварна, вдова. Ставали iнодi на майданах край сiл, самим покрiпитися i коням дати перепочивок. У цю мить, мов iз-пiд землi являлася вiдкись тiчба дiтей, з меншими в обiймах та бiля колiн, хлiб намазаний олi║ю в забрудненiй ручцi. З усiх сiльських переходiв гомонiло задихано: - Гай, бiжiм! А тодi шепотом, великими очима: - Бояри... I жiнки, що над рiчкою бiлили вузьке бiленце, пiдносили долонi до очей, глядiли на веселчану курняву, причарованi смутливо... Все, що годне, розглядало невидальщину. Тимчасом подорожнi минули на оспiхах дзвiнкий Звенигород. Об'┐хали згодом i Городок зелений вiд лiсiв та непорушних озер, перевитих очеретом. Шлях наближався i'д Перемишлю. Вже у половинi дороги туди працювали скрiзь на полях i сiножатях церковнi люди, слуги перемишльського владики, - увихалися косарi, гребцi, розкидальники. В'┐дно дзвонили коси об клевень, об бабку, а пахощi стелилися, як мирра у свiтлiм повiтрю. Десь там орав вже стерню старий кметь, суворий, гей сама сила: його чорний, а другий багрун. Що обходили орача майбутнi бурi, свист стрiл, грохiт мечiв i крик у пiднебесся, що ось надлетить? Вiн йшов крок за кроком, старий жрець Яра, i, надавлюючи скиби яловичними ходаками, повагом готовив землю пiд нове зерно. В один раз iз далечi, що золотилася вже п'ятьма копулам святого Iвана в Перемишлi, винирнув особливий чоловiк: лице зi згаром, велике, беззубi уста, очi ж половка, в глубоких свiтляни кругах. Дранкаве рубатт║ зiсувалося з його рамени, повикривлн ванi, як кiгтi, пальцi босих нiг говорили про вогкiсть i стуж нiчлiгiв, про поневiрку денних мандрiвок... - Заспiваю Тобi, Господи, нову пiсню на псалтирi дев'ятi струннiй... - лепетав волоцюга iз трудом пiдтягаючи старечи голос i нiяко┐ пiснi не було чути, тiльки одно скиглiння. Княгиня добула чимскорше срiбний грiш iз зачiплено┐ за уперiзку калитки та з внутрiшним трепетом подала його нищому на рубцевi голубо┐ заво┐. - Нехай буде наперiд мо║┐ душi! - сказала д'ньому впiвголоса, з глубин милосердя. Однак мандрiвник не захотiв милостинi, - вiн закрив вiтхненне лице долонями та немов оголомшений непосильним горем, колихав проти сонця несамовитою головою: - О глупi, стократь глупi ви, що правите i ви, що радите! Куди ж то женете купою, збиваючи пил по дорогах? За помiччю до чужих, за любов'ю хижакiв? Ото ж стане вовк милувати овечку, дорогорунну красуню! Ото ж рись нiжитиме бiлку, коли приблизиться на вiддаль скоку! |
|
|