"Александр Степанович Грин. Телеграфист из Медянского бора" - читать интересную книгу автора

обеспеченной, завидной для всех жизни, поминутно взглядывая на
торжественное, довольное лицо мужа, - жизнь казалась ей приятной и
восхитительной, а Варламов - милым, добрым и умным человеком, к которому,
кроме благодарности, нужно чувствовать и любовь. И хотя любви к нему она не
испытывала, но была уверена, что спать с ним, принимать его подарки и
ласки, а в холодные дни завязывать ему шарф - значит любить.
А потом, постепенно, с каждым новым днем, сытно ускользавшим в
пространство, подошло и укрепилось сознание, что все самое лучшее уже было
и ничего нового, неизвестного впереди нет. Были, правда, мечты о ребенке и
возне с ним, но в мечтах этих муж не играл никакой роли и казался даже
странно чужим, посторонним человеком, которого все, и она сама, будут
называть "отец", "папа", и который в веселые минуты станет щекотать пальцем
животик ребенка, вскидывать брови и говорить сладким, деревянным голосом:
"Агу! Агу!"
Елена закрыла глаза и вслух, негромко, произнесла: "Гриша - отец". Но
тут же ей стало смешно, потому что слово "отец" непонятным образом
превратило лицо Григория Семеныча, мысленно представленное ею, в лицо ее
собственного отца, дряхлого старика в поношенном военном сюртуке,
страдающего параличом и одышкой. Елена нетерпеливо встряхнула головой,
встала и вышла на террасу, захватив новенький переводной роман.


VIII

Увидев хозяйку, огромный черный водолаз Полкан приподнялся на передних
лапах, выгнул шершавую спину, зажмурился и протяжно, громко зевнул,
помахивая хвостом. Потом встал, встряхнулся и, мерно ступая мягкими,
мохнатыми лапами, подошел к Елене, заглядывая ей в лицо умными, большими
глазами.
- Полкан, здороваться! - строго прикрикнула она, протягивая руку.
Собака лениво потянула воздух влажным черным носом и медленно
приподняла лапу, тяжело дыша разинутым от жары ртом.
- Дрянь собака, - притворно сердясь, сказала молодая женщина,
оживленная ярким солнцем и бодрой, трепетной зеленью старых лип. - Бяка...
У-у!..
И так же притворно морда Полкана приняла огорченное, жалкое выражение.
Он боком, высунув мокрый язык и опустив голову, смотрел на хозяйку, ожидая
привычных ласковых слов.
- Ну, хорошая, ну, умная собака!.. - важно сказала Елена, кладя свою
маленькую руку на огромную мохнатую голову. - Милый мой, добрый песик
Полкан...
Полкан утвердительно гавкнул басом и бодро замотал хвостом. Они
понимали друг друга. Елена задумалась, не отнимая руки и медленно вдыхая
густой, сочный воздух. Ей захотелось пойти в какой-нибудь укромный,
тенистый уголок, лечь на траву и читать, но также хотелось взять удочку и
водить леской в тихой, прозрачной воде, разглядывая горбатые, темные спинки
рыб, снующих над вязким, илистым дном.
Из-за угла дома вышла кухарка, длинная, сухопарая женщина с коричневым
от загара лицом. Еще издали Елена услышала ее быстрый, певучий говор, при
звуках которого почему-то сразу начинало пахнуть дровами, плитой и сырым