"Александр Степанович Грин. Путь" - читать интересную книгу автора

женщины нездешней красоты, воины в странном вооружении, с золотыми
украшениями в ушах и на груди стремились неудержимо, перегоняя друг друга.
Это походило на огромное переселение. Сверкающая цветная лента толпы, звуки
музыкальных инструментов, скрип колес, крик верблюдов и мулов, смешанный
разговор на непонятном наречии - все это действовало на меня так же, как
солнечный свет на прозревшего слепца.
Толпы эти проходили сквозь город, дома, и странно было видеть, Кестер,
как чистенько одетые горожане, трамваи, экипажи скрещиваются с этим потоком,
сливаются и расходятся, не оставляя друг на друге следов малейшего
прикосновения. Тогда я заметил, что лица смуглых людей, мужчин и женщин -
ясны, как весенний поток.
Снова с наступлением темноты я перестал видеть виденное и проходил всю
ночь, не раздеваясь, по комнатам. Куда идут эти люди? - спрашивал я себя.
Движение не прекращалось вплоть до сегодняшнего дня. Кестер, я вижу изо дня
в день эту стремительную массу людей, проходящих через великую степь.
Несомненно, их привлекает страна, лежащая за горами. Я пойду с ними. Я
твердо решил это, я завидую глубокой уверенности их лиц. Там, куда
направляются эти люди, непременно должны быть чудесные, немыслимые для нас
вещи. Я буду идти, придерживаясь направления степной дороги".
Он смолк. Лицо его было необыкновенно в этот момент, я действительно
верил тогда, что Эли видит что-то непостижимое для обыкновенного человека.
Он не мистифицировал. Глубокое волнение, с которым он закончил свой рассказ,
производило потрясающее впечатление. Вместе с тем я чувствовал потребность
немедленно идти к Генникеру и обсудить качества одной хорошей лечебницы.
Я ушел, оставив Эли в глубокой задумчивости. Мне нечего было сказать
ему, расспросы же могли вызвать только новый приступ экзальтации. Генникера
я не застал, он ушел, соскучившись ждать. Но на другой же день родственникам
Эли пришлось поместить газетную публикацию:
"Разыскивается молодой человек, Элион Стар, среднего роста, блондин, с
хорошими манерами, маленькие руки и ноги, тихий голос; вышел из дома с
небольшим ручным саквояжем в 11 ч. утра. Указавшему местопребывание Стара
будет выдано хорошее вознаграждение".
В солидной, купеческой гостиной сидели пожилые люди, коммерсанты, две
барышни, их мамаша и я. Хозяин дома, выйдя из кабинета, сказал мне:
- Кестер, помните нашумевшую десять лет назад историю с загадочным
исчезновением юноши Элиона Стар? Он был ваш друг.
- Да, помню, - сказал я.
- Он умер. Родственники его получили на днях полицейское официальное
уведомление об этом из Рио-Жанейро. При нем нашли документы, указывающие его
имя и звание.
Я встал.
- Да... бедняга, - продолжал хозяин, - он умер в отрепьях, с
наружностью закоренелого бродяги, если судить по фотографической карточке,
снятой полицейским врачом. Умер он в какой-то харчевне. Отец Эли за большие
деньги выписал сюда этого врача, чтобы расспросить самому, как выглядел его
сын.
- Он лежал совершенно спокойно, - сказал отцу Эли врач, - казалось, что
он спит. В лице его было непонятно одно - улыбка. Мертвый, он улыбался.
Я наклонил голову, отдавая этим последнюю дань моему молодому другу.
"Он улыбался". Неужели он нашел перед смертью страну, лежащую за горами?