"Вольдемар Грилелави. Плач кукушонка " - читать интересную книгу автора

буднях пограничного отряда, в которых самое непосредственное участие с
главенствующей ролью в этих событиях принимал экипаж, а особенно старший
летчик-штурман, коим является Влад.
Через два дня командир эскадрильи майор Черский волевым решением и
командным голосом поломал все планы и перспективы ближайшего будущего не
только Влада, но и всего экипажа. Пять экипажей срочно отправлялись на
переучивание на новую технику, а именно, вертолеты Ми-8, но, поскольку в
программу переучивания не входили офицеры, призванные на три года, Влада и
еще ряд офицеров, как трехгодичников, так и потенциальных пенсионеров,
оставлялись добивать старые вертолеты до состояния металлолома. Влад в
составе нового экипажа отправился в командировку, но уже в Курчум. Жена, как
сознательный член семьи военного, с пониманием отнеслась к этому сообщению и
проводила мужа с большой любовью и тоской в глазах.

14

В магазине как всегда в это время было мало народу. Три женщины,
любительницы посудачить, и две постоянные продавщицы. Тетя Вера еще издали в
окно перед входом увидала Светлану и приготовила хлеб. Женщины брезгливо
расступились, пропуская уродливую замарашку, и, когда Света выставила на
прилавок три пустые бутылки, тетя Вера положила ей в сумку хлеб и осмелилась
глянуть ребенку в глаза, отчего ее вдруг охватил ужас. Она в ее глазах
увидела смерть. Это уже не был даже тот знакомый голодный ребенок. В ее
глазах она видела обреченность, цепляющиеся за остатки жизни искалеченными
руками. Пустой сквозной взгляд холодом смотрел только на прилавки,
наполненные обилием и разнообразием, только не с жадным желанием обладать, а
с обреченностью недоступности всего этого богатства.
- Погоди, Светочка, - вдруг засуетилась тетя Вера, схватив пригоршню
конфет подушечек, высыпала их в сумку прямо на хлеб, затем схватила булку
хлеба, стараясь более незаметно ее смять посредине. - Вот, испорченный,
возьми, детка.
Света задом пятилась от несметных даров, беззвучно мотая головой,
пытаясь объяснить, что ей без надобности подачки, и она не попрошайка, но
просто физически и душевно не могла отказаться от такого богатства, жадно
прижимая сумку к груди, и без оглядки побежала к дому. И только на чердаке
она отдышалась и с трепетом пересчитала конфетки, которых, если съедать по
две штучки в день, может хватить почти на месяц. И, недолго думая, она
отправила за щеку сразу две конфетки, жмурясь от наслаждения, прислушиваясь,
как неимоверно быстро они тают, наполняя рот невыносимо вкусным ароматом.
А в магазине напарница тети Веры высказала свое мнение по поводу
разбазаривания продуктов.
- Если мы всех уродов будем подкармливать, знаешь, какую толпу соберешь
страждущих.
- Она не уродина, она больна и обижена такими же, как ты, душевными
уродами. И вообще, заткнись и не вякай, а то саму изуродую.
Напарница, с перепугу села на нижнюю пустующую полку и, беспорядочно
оправдываясь, заморгала на тетю Веру.
- Господи, нет, бабы, видели, - сквозь слезы причитала тетя Вера. - Что
же они с ней сделали. Месяц не видать было, а явилась сама смерть. Боженька,
а исхудала, после войны не видала таких. Но не война же?