"Александр Григоров. Класс млекопитающие (Если 2009 11) " - читать интересную книгу автора

покрытием из йодистого серебра, проявлять ее в парах ртути и фиксировать в
растворе тиосульфата натрия. Щелкнул, сбросил и готово! Отпала необходимость
комкать листы в ожидании музы, марать бумагу, а потом выкладывать написанное
свинцовыми буковками из коробок. Можно даже не сидеть ночами у рояля,
наигрывая фразы и меняя гармонию: набрал сэмплы, сложил в кучу - кушайте на
здоровье, если не стошнит. А уж о поисках нужного полутона на палитре я
вообще промолчу, чтобы не рассмешить вас. Зачем пачкать руки и мыть кисти? В
итоге, посмотрите, что получается...
Перед двенадцатиклассниками выстроились чудовища. Они рвались
растерзать жертв, но натыкались на незримый барьер и возвращались обратно -
как собаки на цепи.
Картежника Лёху сотряс рвотный спазм - потекло с Подбородка на одежду.
Неподвижный отряд молча переживал ужас.
- Не бойтесь, эти монстры безопасны, всего лишь виртуальная
экспозиция, - улыбаясь, проговорил историк. - Здесь собраны самые яркие
продукты неандертальского творчества. Видите пальто, поверх которого
красуется майка?
Пальто виседо в воздухе на плечиках прямо перед Чудаковым и зловеще
мотало рукавами, норовя схватить за шею и придушить. Белая майка
истрепалась, местами зияли дыры - видимо, одежка носилась очень давно.
- Это не простое пальто, а одетое, - историк похлопал экспонат по
плечу, как бы успокаивая. - В том смысле, что литераторы в своих опусах
часто его "одевают".
В строю чудовищ оказался также безголовый мужчина. Голову он держал в
руке и, по словам историка, "кивал своею головой в знак согласия". В числе
уродцев значились наброски портретов - скособоченный карлик, большеголовый
мутант с чахлым тельцем, несимметричная женщина, которая шла боком, с
оборотом в три четверти; ходячий стол, несуший на себе кувшин с цветами и
фруктами.
Стол не отбрасывал тень. А кувшин отбрасывал.
Довершал кошмар музыкальный фон - режущая ухо какофония в стиле
"техно",
Школьники находились в полуобморочном состоянии. Более или менее
осознанно смотрели на паноптикум Чудаков и Подорванный. Первому было
интересно наблюдать за живым воплощением мертвого творчества, а второй
находил в увиденном нечто родное.
Когда в дрожи забился и Чудаков, историк решил закругляться:
- Но самый главный этап, венчающий творческий процесс, это публикация.
Посредством ее общество оценивает труды автора. И здесь вновь нужно отметить
значительное упрощение.
Историк развернул ноутбук монитором к классу, подошел ближе, чтобы было
видно тем, кто еще мог смотреть, и нажал кнопку "enter". Групповая
фотография 12-го "Б" мгновенно появилась на интернет-странице
Палеонтологического музея искусства.
Прозрачная стена исчезла, нечисть кинулась на беспомощных подростков...
...Как они выбежали в коридор, никто из школьников не помнил.
Запыхавшись, остановились на лестничной площадке. Выпученными глазами
смотрели друг на друга, обмениваясь стонами и короткими фразами. Когда из
двери вышел историк и двинулся к лестнице, в испуге рванули вниз.
Один Чудаков остался, где стоял.