"Владимир Аркадьевич Григорьев. Военные рассказы и очерки " - читать интересную книгу автора

особо не затекает. А перекантоваться у кого-нибудь до солнечных деньков - не
проблема.
В общем, снимаю со стены АКМС, "лифчик" китайский с магазинами и
гранатами, скатываю спальник западногерманский и иду к огнеметчикам. Их
дувал прямо напротив моего, метров тридцать. Командир взвода химической
защиты - это так огнеметчики называются - Серега живет в довольно просторной
комнате вдвоем с начхимом полка Григорьичем. Начхим сейчас в командировке,
повез гроб куда-то на Украину. Принимай, говорю, Серега, пополнение. Поживу
пока у тебя.
А ему и в радость, скучновато по такой погоде одному куковать. Через
десять минут серегин боец чайник бражки тутовой из комендантского взвода
приволок. Сидим, попиваем потихонечку. За окном поливает. "Орбита" концерт
какой-то симфонический показывает. Короче, настроение - туши свет, бросай
гранату. Серега мне обещает, мол, как дожди пройдут, выделю тебе пару бойцов
на ремонт хибары, а то Николаич обломается, из отпуска приехав. Николаич - я
говорил - сосед мой по комнате. Пропагандист полка, майор. Некоторые, за
глаза, зовут его пропагандоном. Но это зря они. Уж кто-кто, а я его за год
хорошо узнал. Хороший Николаич мужик, порядочный. Сейчас дома в Минске
развлекается.
А с Серегой мы уже года полтора знакомы. Начинал я службу в дивизионном
агитотряде начальником звуковещательной станции - БРДМ с громкоговорителем
на башне. Водила - Толик, оператор, он же стрелок-пулеметчик - Валерка, да
я. Экипаж машины боевой.
Где-то через месяц, как границу пересек, загремел я со своей станцией
на армейскую операцию в провинцию Логар или Вардак - сейчас уже и не помню.
Короче, выкатываемся мы из кишлака, где замначальника политотдела дивизии
Жилин пытался объяснить дехканам, почему наш вертолет по ним ракетой
засобачил. Точнее, объяснить, что вертушка была не советская, а афганская, и
он, Жилин, не в курсе дела. Выруливаем мы в конце концов за холмик
невысокий. Там уже разведчики согнали человек тридцать в кучу.
Оказывается - местный отряд самообороны, царандой. Сажают кабульские
власти таких вот ребят в какой-нибудь кишлак. Выдают им форму, один автомат
на пятерых. Там, как в данном случае, зачастую даже местных органов
управления никаких нет. Начальство уезжает, и, если далеко, от отряда такого
одно название остается, да и то не всегда. Потому как не знают они, кого от
кого они оборонять должны. Вот и эти - все одеты в царандоевскую форму с
нуля, то есть - неношенную. Куртки, брюки, кепки мятые, только-только,
видно, из мешков подоставали. Свои, мол. Оружия ни у кого нет. Как пить
дать, или продали духам, или те сами отобрали. Ладно, их дела.
Чуть поодаль дух сидит связанный. Разведка объясняет - с оружием взяли.
В ногу ранили, вот и не смог уйти, отстреливался до последнего патрона.
Замначпо к нему подошел, рубаху оттянул - для понту, конечно. Все верно, на
плечах от "лифчика" следы. Тут и "лифчик" принес лейтеха с разведбата, и
автомат - "калашников" китайский. Тем же утром, кстати, секретарь
парткомиссии нашей дивизии в перестрелке сдуру замочил китайского
инструктора. Прямо в лоб закатал "брату навек".
Трофеи унесли, повернулись уходить. Лейтеха, гад, развернулся и, типа
случайно, душарику пяткой всю морду расквасил, и до того сильно помятую.
Жилин говорит, нехорошо, мол, товарищ лейтенант, пленного бить, пусть им ХАД
занимается. Сомневаюсь я, правда, что дух тот до хадовцев дожил.