"Сергей Тимофеевич Григорьев. Ржава Правая " - читать интересную книгу автора

далеко-далеко.
Дылда и Головастик с прекращением тока остались без работы.
Бездельники больше не соперничали из-за красной фуражки. Они как будто
даже примирились с тем, что Иван Иванович присвоил себе свою собственную
рыболовную снасть, ловили в речке Ивану Ивановичу мальков штанами для
насадки, копали ему червей, по утренней росе наискали ему отличных
выползков. Они на что-то надеялись. К ночи Иван Иванович немножко
разочаровал мальчишек тем, что отвязал от удилищ лески с последними
крючками, смотал лески и припрятал их отдельно от бамбуковых удилищ.


IV

Странно: у Ивана Ивановича не клевало! Он раза два-три вернулся с
реки без добычи. Ни я, ни Дылда с Головастиком не понимали, отчего такая
неудача. Сам Иван Иванович ворчал:
- Осталось у меня всего на одной леске два крючка. Ой, и крупная ж
тут водится щука! Так начисто и объела два крючка. Вот тут изобрели бы мне
хороший крючок... Я бы посмотрел, кто способен изобрести хороший
английский крючок?
- А может быть, задевы? - сказал я. - Вы бы не дергали, а слазили бы
в реку, поискали.
- Что, я не понимаю, где щука, где задев? Благодарение богу, я щук
ловил уже в ту пору, когда вас, товарищ технорук, еще и в проекте не было.
Вечером я подслушал, как Дылда с Головастиком совещались:
- Этак он последние два крючка посеет. Надо это дело прекратить.
Не знаю, что они затевали. Ночью Иван Иванович все ворошился и
кряхтел на своей койке, но мне не отзывался, когда я его окликал. Мы с ним
жили в одной теплушке.
Всю ночь напролет у меня в голове клубились темные мысли все об одном
и том же: как опустить ферму без риска, но ничего придумать не мог. К
рассвету вместо мыслей началось что-то вроде бреда: я строил мысленно
"сверхмощные" домкраты, представлял себе, что на речку Ржаву приплыл из
Ингула пятисоттонный плавучий кран и, поддев ферму на крюк, вертит ее в
воздухе как хочет. На восходе я заснул на час и, пробудясь, увидел, что
Ивана Ивановича на койке нет. Не было на их обычном месте и бамбуковых
удилищ.
"Ах, старый хрен! - подумал я. - Ему хоть бы хны!"
Напрасно я прислушивался, не стрекочет ли в соседней теплушке
аппарат. Отодвинув дверь теплушки, я печально смотрел на воздвигнутые нами
подмостки и на них горбатое пролетное строение моста.
Подняли на двенадцать метров, а опустили всего-навсего на 1855
миллиметров.
У меня созрело решение: пропадай все, будем опускать при наличных
средствах. Если ферму поведет, сам под нее лягу - пусть выдавит кишки!
Я вышел из теплушки. Так и есть: сидит Иван Иванович на своей кочке,
и одна удочка закинута. Утро тихое. Вода зеркальная. Самый клев. А Хрящ,
чтоб ему было пусто, повесил голову на грудь и будто задремал.
Что это я вижу: Дылда и Головастик крадутся под яром к тому месту,
где сидит на кочке Хрящ. Ему сверху не видать мальчишек. Наверное, они