"Сергей Тимофеевич Григорьев. Пароход на суше " - читать интересную книгу автора

- Двадцать пять с четвертаком! - кричит один.
- Двадцать семь! - набавляет другой.
- С полтиной!
Пошел, можно сказать, мой бык "с аукциона".
Опомнился я - гляжу, народ от нас отхлынул. Держит быка за веревку
барыня в салопе (и к чему ей бык?), у меня в руках деньги: тридцать два
рубля с серебряной полтиной.
"Чего же это я сделал? Чужого быка продал!" - думаю.
- А документ есть? Уж не краденый ли бык-то? - спрашивает барыня.
- Как же! - спохватился я и достаю квитанцию жандармскую.
Читаю вслух - сам впервые узнал, что там написано: "Взыскано с
крестьянина Григория Патрикеева за допущение ему принадлежащего быка на
линию железной дороги три рубля". И печать с орлом.
Барыня у меня квитанцию взяла, прочла, осталась довольна, потому -
печать! Я - в одну сторону, она с быком - в другую; не успел я с ним как
следует проститься. Ходил я весь день по проспекту, по трактирам - думал,
найду, да так и не нашел хозяина. Как в воду канул и он, и хлопцы, и волы.
Что будешь делать?!
В трактире с органом напился чаю с лимоном, купил в лавке пуховую
шляпу с золоченой пряжкой и отправился на Семеновский плац. Гляжу: дом с
башней, на башне громадные часы - стрелки в сажень! Расспросил, как и
что, - говорят, машина скоро пойдет. Место в карете стоит два с полтиной
ассигнациями, в дилижансе (это вроде второго класса) - рубль шесть гривен,
а на открытой платформе - три двугривенных: это третий класс. Кассир меня
и спрашивать не стал, какого я классу, выдает круглую жестянку и
добавляет:
- Береги билет, а потеряешь - три рубля штрафу.
Зажал я жестянку в кулак. Выхожу на платформу. А машина уже готова.
Кондуктор засвистал. Заиграла шарманка. Грянула музыка. Бухнул пар из
трубы. Искры посыпались. Машина покатилась. Я шляпу рукой держу. А уж
впереди огороды, и тот переезд на шоссе, и знакомый инвалид. Драгун с
флажком скачет впереди поезда - "путь очищает".
Думаю, что не больше чем в полчаса докатила машина до Павловска.
Чистая публика - в вокзал. Я тоже сунулся. А в дверях жандармы парой
стоят:
- Куда, серый черт, прешь? Не видишь?
Вижу, вывеска: "Нижним чинам и простолюдинам вход воспрещен".
Походил я вокруг, да с той же машиной в Питер воротился! Купил там
мамыньке гарусный платок, батеньке - складной ножик, девушке одной -
колечко да ситцевый платок с напечатанной на нем картинкой. Пошел я затем
на почтовую станцию. Купил себе верхнее место в почтовой карете до
Хотиловского Яму - и домой! Да тут и соблазнился: увидал в часовом
магазине часы серебряные с шейной цепочкой да и купил за двенадцать с
полтиной серебром. Взобрался на карету, часы вынимаю, поглядываю: скоро ли
почта пойдет?..
Так домой и воротился. Мамынька мне обрадовалась. А батенька все
деньги спрятал и часы отобрать хотел. Но я ему так объяснил: не
миновать-де моему хозяину то ли назад домой, то ли в будущее лето мимо нас
скотину гнать - он ведь этим живет. Увижу его и отдам по-честному часы, -
человек самостоятельный, а вместо часов петуха возит! Просто срам глядеть.