"Сергей Тимофеевич Григорьев. Пароход на суше " - читать интересную книгу автора

Ну, думаю, плакали мои денежки! Распорол я пальцем подоплеку, достал
зеленую бумажку.
- Пиши квитанцию, - говорит вахмистр, обращаясь к писарю.
- Как звать? Чей будешь?
Я отвечаю. Писарь скрипит гусиным пером. Оторвал квитанцию от
корешка, накоптил печать на свечке, квитанцию пристукнул, мне подает:
- Ступай вон!
Засунул я квитанцию, где была зеленая бумажка, и пошел вон в слезах.
Бык замычал даже от радости, меня увидя: думал, я совсем пропал. А мне на
него глянуть противно.
Веду я быка назад к переезду на шоссе. Все тихо на чугунке, только
проехала по рельсам пароконная тележка с кирпичами. По шоссе через переезд
народ идет, тянутся возы. Наших волов и хозяина с хлопцами нигде не видно.
Спрашиваю старика:
- Кавалер, а где же волы наши, где хлопцы, где хозяин?
- Ха-ха! Напугал я их, что теперь тебя в крепость свезут, там в крупу
столкут, а порошок в Неву спустят. "А бык? И бык пропаде?" - "Зачем
пропаде! Бык, говорю, пойдет в солдатский котел". Хозяин инда заревел.
Шапкой о землю ударил да скорее волов гнать к Питеру. Догоняй их теперь.
Ищи!
Мы с Головой пустились вслед хозяину к Питеру. Да где догнать! И бык
устал, и я устал. Дело к ночи. Заночевал я с Головой в лесу; не ужинав,
привалился к его теплому боку и дремал, пока, взойдя, не обогрело
солнышко. Думал я, что утром скорее догоним - наверное, и наши на ночь
где-нибудь пристали. Нет! Да и негде: начались уже дома, трактиры, огороды
и уже вместо шоссе мощенный булыжником Обуховский проспект, - где тут
скотине расположиться?
Скотины утром - видимо, местной - гнали порядочно; я потом узнал, что
в тот день "площадка" была, то есть базарный день на скотном рынке.
Еще до скотопригонного двора было далеко, а уж меня спрашивают
прасолы:
- Продавать быка ведешь? На мясо? На племя?
- На племя! - отвечаю. - Что, не видишь, какой бык?
- Да, бык - лучше не надо. Только тощий... Сколько просишь?
Я испугался: чуть быка чужого не продал. Не ответил, спешу дальше.
Так дошли мы с Головой до огромного здания с высокой аркой для ворот, а по
бокам ворот стоят два ярых чугунных быка: черные, огромные, как живые, -
того гляди, с гранитных фундаментов спрыгнут.
Здесь нам с быком пришлось совсем плохо. Меня за руки хватают, быка
за рога. Пастух с трубой, с берестяным ранцем; уполномоченный от
общества - в кафтане; чухонки в белых платочках; немцы в круглых шляпах;
ражие мясники с засученными рукавами; одна даже благородная в салопе и
шляпке.
- Продаешь быка?
- На племя?
- Документ есть?
Рвут у меня веревку из рук...
- Сколько просишь?
- Пять красных! - кричу, чтоб отвязаться.
- Бери любую половину! - кричит пастух. - Четвертной билет получай.