"Сергей Тимофеевич Григорьев. Кормовой флаг "Громобоя" " - читать интересную книгу автора

могли говорить меж собой лишь тусклыми фонарями со щелевым просветом. На
"Громобое" оба соседа в строю служили предметом непрерывной тревоги - то
приходилось убавлять ход, чтобы не потерялся "Рюрик", то прибавлять, чтобы
не отстать от флагмана, и снова убавлять, чтобы не потаранить "Россию", с
риском, что "Рюрик" наскочит с кормы.
Мало кого убаюкала зыбь в эту ночь на эскадре, и солнце застало всех
на ногах.
Свиридов лично удостоверился, что оба флаг-фала, и рядовой и
запасный, исправны. Мичман перепустил оба фала через блок. Свиридову
показалось, что сигнальщик Цветков, следя за тем, что он делал,
усмехнулся. А то, что потом Цветков наклонился и понюхал снасти,
показалось Свиридову прямо дерзостью.
- Ты что?
- Не пахнет ли салом, ваше благородие! - с серьезной усмешкой ответил
Цветков.
Мичман заглянул в сигнальный ящик и увидел, что в ряду гнезд с
флагами морских держав одно гнездо пустое, какое - ясно! Свиридов
встревожился и подумал, что старший офицер все-таки согласился изъять флаг
противника.
Засвистал боцман. Раздалась команда "на флаг". И знамя "Громобоя"
развернулось на гафеле.
"Рюрик" просигналил адмиралу: "Два дыма на траверзе слева". Адмирал
ответил: "Вижу".
Пробили боевую тревогу. Минутная суета и беготня улеглась. Бак и
палубы опустели. Все заняли по расписанию места.
Цветков склонился к поручню мостика, попробовал, как завернут
флаг-линь на утке, и перекрепил заново.
Свиридов следил за дымами на горизонте. И часовой у флага, и
сигнальщик смотрели туда же.
- Собачки! - доложил Цветков раньше, чем Свиридов успел разглядеть
два легких крейсера; они внезапно выросли на месте дымов - казалось,
корабли вынырнули из воды.
"Собачками" на матросском языке зовутся корабли-разведчики.
- Затявкали! - крикнул Цветков.
И мичман увидел, что оба вражеских крейсера окутались дымом, а потом
донеслись, подобно далекому лаю псов, удары пушечных залпов.
"Собачки" лихо повернули "на пятке" и исчезли так же быстро, как
появились.
На передний ходовой мостик "Громобоя" над боевой рубкой, где раньше
стояли только два сигнальщика, поднялся командир, за ним старший офицер,
старший штурман, флаг-офицер, артиллерист и боцман.
- Повеселел, ваше благородие? - с неожиданной для мичмана
фамильярностью обратился к Свиридову сигнальщик. - Ты думал, наш "голова"
в рубке за броней будет сидеть, а мы да марсовые одни наверху останемся?
Свиридов не обиделся. Он и точно обрадовался появлению над пустынной
палубой корабля головастого командира со всей его свитой.
- Что, Сидоренко, жутковато? - обратился мичман к часовому у флага,
не отвечая Цветкову.
- Никак нет, ваше благородие. Только страсть покурить охота.
- И мне тоже! - признался Свиридов. - А нельзя!