"Григорий Исаевич Григоров. Махно" - читать интересную книгу автора

В эту тревожную ночь я спал не больше двух часов. Утром я заявил своим,
что пойду в город искать друзей, тем более, что стрельба затихла. Меня
уговаривали, чтобы я никуда не выходил, что в городе неспокойно. Но я
настоял на своем. По тихим переулкам я пробирался к центру города, видел,
как догорали магазины, а возле них были навалены огрмные кучи спасенных от
пожара вещей: пальто, мужские и женские платья, каракулевые и котиковые
шапки, кипы разных тканей, ботинки и калоши. Вокруг этих вещей толпами
стояли люди, по-очереди получали от махновцев "подарки". Вот на одну
деревенскую бабу напялили меховую шубу, а голову покрыли огромным шерстяным
платком. Баба вся просияла и сказала: "Спасибо, хлопцы, за подарок", она
села на свою телегу и быстро умчалась, как бы боясь, что от нее потребуют
деньги за такие дорогие вещи. Такую же картину я увидел возле гостиницы
"Франция", где беднякам раздавали шубы, каракулевые шапки, сапоги, ткани и
продукты. В толпе добытчиков я не встретил рабочих. В этой дележке
участвовали преимущественно крестьянки и городское мещанство, голытьба,
особенно с Жандармской балки. Эта пестрая толпа радовалась, что впервые в
жизни напяливали на себя драгоценные вещи, о которых они и мечтать не могли.
Конечно, никто из них не думал о том, морально или аморально участвовать в
этом шабаше. Мне было стыдно смотреть на эту картину, я думал, неужели, это
тот народ, за который проливается столько крови, за свободу которого
боролись несклько поколений революционеров. Когда я глядел на эту жадную
толпу, в голову приходили грустные мысли, и я смутно начинал ощущать, что
мои высокие идеалы как бы постепенно превращаются в воздушные замки.

На столбах и театральных тумбах был вывешен приказ махновской армии. В
этом приказе запрещались всякие грабежи, нарушения гражданских рав и свобод.
В этих же приказах отмечалось, что погромы и антисемитские выступления также
будут караться строжайшим образом.

Потом я неоднократно в газете махновцев "Путь к свободе" читал статьи,
в которых говорилось о необходимости борьбы с национализмом и
великодержавным шовинизмом, отмечалось, что анархисты и их сторонники
махновцы по своим убеждениям являются интернационалистами. Мне до сих пор не
понятны версии о том, что махновцы, якобы, поощряли еврейские погромы. Эти
версии тем более нелепы, что в махновском штабе было немало анапхистов --
евреев, а председателем Реввоенсовета махновской армии был еврей Волин.

Мне довелось побывать на митинге в Екатеринославском оперном театре. На
этом митинге выступили батька Махно и Волин. Дружба между Махно и Волиным,
одним из теоретиков анархизма, началась на царской каторге. В ложах и
партере сидели командиры многочисленных отрядов махновской армии. В одной
ложе сидел красивый, длинноволосый человек, он все время улыбался и
поглаживал свои усы. Мой сосед сказал, что это легендарный Щусь, командир
конного отряда, совершавшего стремительные рейды по тылам Белой армии. В
другой ложе, к моему удивлению, я увидел Полонского, командира знаменитой
"железной повстанческой дивизии" и Бродского, комиссара той же дивизии. Эту
дивизию, входившую в 12-ю армию, присоединили к махновской армии для
совместных действий против Деникина.

Махно появился на подмостках театра, снял с себя серую шинель, папаху и