"Николай Грибачев. Здравствуй, комбат! (Повесть-быль военных лет) " - читать интересную книгу автора

черт занес. Ветер, что ли, в голове? Иногда кричат: "Рус, земля лезь, наш
офицер идет, пук-пук будем!" И начинается пальба, сплошь и рядом в белый
свет. Воевать против них легче, чем против немцев, но как-то не по себе. Там
знаешь, во что пулю и штык всаживать, чувствуешь себя человеком против
зверя, здесь - человеком против обманутого простака. Разговаривал я тут с
одним пленным, спрашиваю через переводчика: "Зачем пришел, землю
завоевывать?" Скалит зубы: "У вас климат плохой, нам вашей земли не надо". -
"Так зачем же?" - "Дуче приказал, генералы пригнали". Злюсь: "Ты что же -
овца, домашняя скотинка, которую хозяин куда захотел, туда и погнал?"
Обижается: "Италия - прекрасная и культурная страна, это всему миру
известно!" И ведь будь это капиталист или аристократ, а то просто рабочий,
как говорится, брат по классу.
- Комиссару своему эти сантименты не разводи - не поймет.
- Почему не поймет? Воспитание у нас одно, мы даже одногодки, в окопах
сидим вместе. Он и сам голову ломает: как так получилось, что надеялись на
мировую революцию, а вышла такая чересполосица?..
Я с любопытством рассматривал блиндаж Косовратова. Говорят, что каков
дом, таков и хозяин, и на фронте истина эта оставалась незыблемой. Если в
блиндаже на полу клочится солома, на лежанке валяются пустые консервные
банки вперемешку с гранатами, а на столе хлебные крошки и патроны, то так и
знай, что живет тут либо ухарь, для которого все трын-трава, либо человек
усталый, надломленный, смятый жизнью, не способный ни к быстрым решениям, ни
к смелым действиям. У Косовратова земляной пол чисто подметен, лежанки
аккуратно застланы плащ-палатками, гранаты и патроны в специальных нишах, на
стенке подвешен кусок зеркала, подобранный, видимо, в разбитом доме, а за
зеркалом сизые метелки ковыля. Даже банка с остатками топленого масла
аккуратно перевязана марлей. Я поделился своими наблюдениями. Косовратов
пожал плечами:
- Не на богомолье в Киев идем. Там переночевал из милости у добрых
людей - и дальше. А мужик русский, знаешь, как действовал? Придет в глушь,
кругом зверье воет, а он поплюет на руки, возьмет топор и начинает дом
строить. Так и заселили землю до Тихого океана...
Через двадцать минут обстрел кончился, немецкие артиллеристы выполнили
норму. Солнце заметно поднялось, выкатилось в бледное небо над высотами,
стало припекать. Сухо и горько, предвестием осени запахла редкая трава,
потек, водянисто мерцая у горизонта, нагретый воздух. Комбат сказал, что он
должен поспать, жизнь у них главным образом ночная, а мне предложил почитать
книжку, принесенную кем-то из Вешенской, из библиотеки Михаила Шолохова. Это
был "Разгром" Фадеева, я уже читал его и потому сказал Косовратову, что
последую его примеру. Было душно, досаждали какие-то мураши, что-то шуршало
и потрескивало в соломенной подушке, но усталость взяла свое. Проснулся я
часа через три от негромких голосов в траншее. Вышел. Прислонившись спиной к
земляной стенке, чернявый сержант с пушистыми усиками убеждал пожилого
длиннолицего солдата с темными осоловелыми глазами:
- За Доном теперь хорошо-о!
- А чё хорошего?
- В хутор сходить можно.
- А чё в хуторе? Песок кругом.
- Кино, говорят, крутят.
- А чё кино? В два месяца раз.