"Николай Грибачев. День и две ночи " - читать интересную книгу автора

соломинку, ухватился за эту идею, поскольку придумать что-либо еще было уже
невозможно. Пока младший лейтенант с двумя солдатами тесал колышки и
дощечки, мы пошли искать столовую. В дощатом бараке, где она помещалась,
между скамейками и столами гулял ветер, все двери и окна настежь. Повар, с
лицом, побитым оспой, суетился и покрикивал, заканчивая погрузку своего
снаряжения на две подводы.
- Что, закрылись по случаю учета? - подмигнул повару попутчик, не
встретив решительно никакого сочувствия. - А мы вот двое суток не ели.
-  Ничего нету, - буркнул повар. - И немцы рядом.
- Где?
-  Выйдите да поглядите.
-  Выходили и глядели. Вместе с бригадой.
- Какой бригадой?
- С танковой. С ней и пришли. Только кухню у нас разбомбило, а мы два
дня форсированным маршем шли.
-  И много танков?
-  Говорю, бригада. Хватит, чтобы фрицам по морде дать.
- Холодной наваги есть малость. Ну, хлеб еще. И селедка.
- С детства обожаю рыбу! - засмеялся попутчик. Миски уже были уложены,
забрали продукты в газету и поели на досках возле барака. Затем, погрузив на
подводу колышки и дощечки, затесанные в виде стрелок, с надписью "Мины.
Объезд влево", вместе с подполковником и младшим лейтенантом отправились к
перекрестку, где полевая дорога через ракитные кущи выскакивала на шоссе.
Покопали для проформы лопатой, улучив момент, когда машин не было,
подполковник с младшим лейтенантом стали вбивать указатели вдоль посадки в
направлении аэродрома. Мы остались на месте, с тревогой ожидая, что
получится из нашей затеи. Первый же шофер, чумазый, без пилотки, с
разъяренными глазами, дал бой.
-  Вредительство! Своих на минах подрывать.
- Осторожней на поворотах: не вредительство, а приказ.
- Тут и мин нету... Липа!
- Вон сапер стоит, спроси.
-  Все равно не верю.
- Тогда езжай. В раю встретимся!
- И поеду.
- Давай!
- И поеду... - Тьфу...
Давно известно, что ввязаться в словопрения, когда надо действовать, -
значит потерять энергию решимости. С шофером случилось то же самое: сначала
он осторожно, на первой скорости придвигался к свежим бугоркам земли,
изображавшим мины, потом притормозил, потом сдал назад и, развернувшись,
набирая скорость, покатил к аэродрому, продолжая ругаться и кричать, что это
обман и ничего более, что вот и немцы бьют, и свои ноги ломают. А там
уткнулся в шлагбаум и минут десять спустя проехал мимо нас уже по другую
сторону посадки, с истребителем на буксире. Следующий шофер был уже
покладистее, поскольку видел свежий след, а пятый завернул уже
автоматически, не глядя на нас и почти не сбавляя скорости. К тому же
начался довольно плотный дождь, немецкой авиации не было, и страсти
поулеглись. Через час с небольшим, когда небо уже начинало светлеть, хотя и
оставалось дымным, последний истребитель исчез в зелени посадки.